Поп гапон кровавое воскресенье. Кровавое Воскресенье (1905). История провокации. Последствия

22 января 1905 год произошел расстрел рабочей демонстрации в Санкт-Петербурге, известного в истории как Кровавое воскресенье. Одним из главных участников этих трагических событий был священник Георгий Гапон, который несправедливо вошел в историю как провокатор и тайный агент полиции.

Двойная игра

Современники знали Георгия Гапона как страстного, непоколебимого революционера, лидера организации «Собрания русских фабрично-заводских рабочих». Согласно историку Феликсу Лурье, «поп Гапон» вел двойную игру: он усыплял бдительность полиции, уверяя ее высшие чины в том, что в «Собрании» нет места революционным идеям, а сам в это время подстрекал рабочих объявить всеобщую забастовку. Благодаря своим связям с полицией, Гапон получил ярлык «провокатор», с которым и вошел в историю. Говорят, Гапон специально вывел народ на Нарвскую заставу, чтобы полиция жестоко подавило восстание.

Действительно, «мирное шествие с хоругвями», организованное Георгием Гапоном, вызывало много вопросов у историков. На что рассчитывали организаторы демонстрации, когда заранее было известно о намерении царя отвергнуть петицию и жестко пресечь беспорядки? Суть «обращения» дошла до Николая II еще 7 января через министра юстиции Муравьева. А уже на следующий день государь приказал арестовать авторов петиции.

Чего же добивался Гапон, когда вел толпу людей на верную смерть? Так ли был важен для него рабочий вопрос или были цели повыше? Вполне возможно, он рассчитывал, что расстрел мирного шествия вызовет народное восстание, во главе которого встанет именно он – Георгий Гапон. Об этом свидетельствуют воспоминания другого революционера Владимира Поссе, который как-то спросил у священника, что бы тот сделал, если бы царь принял петицию. Гапон ответил:

«Я упал бы перед ним на колени и убедил его при мне же написать указ об амнистии всех политических. Мы бы вышли с царём на балкон, я прочёл бы народу указ. Всеобщее ликование. С этого момента я - первый советник царя и фактический правитель России. Ну, а если бы царь не согласился? - Тогда было бы то же, что и при отказе принять делегацию. Всеобщее восстание, и я во главе его».

Кстати, у организаторов «мирного шествия» были расхожие мнения. Например, правая рука, а впоследствии убийца Гапона – Петр Рутенберг готовил покушение на царя, надеясь убить его, когда тот выйдет на балкон Зимнего дворца, чтобы обратиться к народу. Об этом мы узнаем из воспоминаний начальника петербургского охранного отделения Герасимова.

Агент

Еще один вопрос, который остается открытым – был ли Георгий Гапон сотрудником полицейской охранки, двойным агентом. Не секрет, что именно слухи о предательстве Гапона и его доносах на бывших товарищей, в том числе эсеров, стали основной причиной его убийства. Надо сказать, когда были обнародованы архивы, многие исследователи перерыли документы в поисках каких-либо доносов, написанных Георгием. После долгих поисков, один из специалистов по этому вопросу историк С. И. Потолов заявил, что в списках Департамента полиции, как и в других документах нет никаких сведений о тайном агенте Георгии Гапоне, следовательно нет никаких подтверждений этому расхожему мифу. Кроме того, в пользу опровержения этого мнения говорит запрет вербовать в агенты лиц духовного сана, кем был Гапон, несмотря на всю свою общественную деятельность. Сегодня наиболее распространенная версия – что Гапона подставили путем перетасовки документов и специально пущенных слухов.

Нельзя сказать, что он вообще не имел никаких связей с полицией. Он часто использовал последних как финансовый источник, путем передачи некой информации о людях, которых потом сам заранее предупреждал об опасности. Но все деньги Гапон отдавал на нужды рабочих и организаций. Правда, общественность этому зачастую не верила, называя Гапона Иудой и обвиняя в жадности.

Петр Рутенберг, в своей книге, отмечал дороговизну костюма Георгия, когда все остальные его товарищи были одеты в обыкновенные пальто, а Савинков – второй организатор кровавого убийства священника писал, что Георгий в своих желаниях был приземленным человеком – любил роскошь, деньги, женщин.

На фоне такого общего настроения, сведения о том, что по возвращению в Россию после Манифеста 17 октября, Гапон получил 30 тысяч рублей от Витте, сработали как спусковой крючок. Гапон собирался возродить свою прежнюю организацию «Совет», на это и пошли деньги министра финансов. В общем-то, Георгий часто так делал – сначала брал деньги у Департамента полиции, благодаря своим связям, потом тратил на агитацию. Он искренне удивлялся ажиотажу, которые вызвали 30 тысяч: «Вас поразили мои открытые сношения с Витте и согласие голодных рабочих организаций принять от него деньги?»

Негативную реакцию, на самом деле, вызвал еще один пущенный слух – мол, 30 тысяч были переведены на счет некого Рыбницкого, который и есть Гапон. Последней каплей для соратников Георгия стало известие о получении 100 тысяч рублей от Департамента полиции за информацию о террористических замыслах партии эсеров и выдачи властям имени Рутенберга.

«Громкое имя»

Существует гипотеза, что причиной убийства Гапона стали некие документы. Вдова священника говорила, что эти бумаги содержали какое-то известное имя, однако фамилию не назвала. Сам Георгий Гапон незадолго до гибели утверждал, что у него есть компрометирующие данные на неких важных персон. Он даже отдал часть документов своему адвокату Сергею Марголину. Последний умер через два месяца после смерти Гапона при странных обстоятельствах. Его коллеги говорили, что за неделю до кончины, он обмолвился о необходимости обнародовать какие-то бумаги.

Ходили слухи, что «громким именем» был Сергей Витте, министр финансов, который одолжил Гапону 30 тысяч. Но точных подтверждений этому так и не нашлось.

Тень Евно Азефа

Евно Фишелевич Азеф - он же офицер полиции «Раскин», он же один из предводителей эсеров: «Иван Николаевич», «Валентин Кузьмич», «Толстый». В послужном списке этого «суперагента охранки» сдача множества революционеров, в том числе арест и казнь членов летучего боевого отряда партии социалистов-революционеров в феврале 1908 года. Он также предотвратил несколько крупных покушений: нападение на министра внутренних дел Дурново и на самого Николая II.

В тоже время Евно Азев организавал «в роли революционера» несколько террористических актов и убийств. На его совести смерти шефа корпуса жандармов – В. К. Плеве, военного прокурора В.П. Павлова, и даже великого князя Сергея Александровича Романова. Возможно, именно он спланировал и спровоцировал убийство Гапона, как «провокатора», а потом и его адвоката Марголина. Зачем? Чтобы скрыть, свою «двойную», а то и «тройную» личность. Некоторые историки, в том числе и В.К. Агафонов, считают - играя на обе стороны, он был заслан третьей – это был западный агент, которого заслали в Россию разжигать беспорядки.

Азеф познакомился с Гапоном, во время бегства последнего за границу, после Кровавого воскресения. Он позволил ему остановиться на его квартире. Они вместе снарядили яхту «Джон Графтон», которая должна была доставить российским революционерам необходимое оружие для сопротивления. Возможно, живя с Гапоном в одной квартире, Азеф узнал о неком компромате, который попал в руки Георгию.

Убийство

Георгий Гапон был убит 28 марта 1906 года на даче Звержинской в поселке Озерках под Петербургом. Его нашли только через несколько дней с петлей на шее.

Официальный убийца Гапона - ближайший соратник священника Петр Рутенберг - был быстро найден и пойман. Его опознал местный дворник. Петр не отрицал своей причастности, рассказал, как произошло само убийство, и кто еще из рабочих при этом присутствовал. Причиной он назвал продажность и предательство Гапона, его связи с вице-директором Департамента полиции П.И. Рачковским. Но впоследствии историки нашли еще одну «темную тень», стоящую за расправой с Гапоном – это уже известный нам «Толстый», то есть Евно Азеф. Именно он подстроил обвинение Гапона в «двойной игре», чтобы выгородить настоящего тайного агента – себя. В результате, в одно время были убиты двое «подставных» - сначала «народный пророк» Георгий Гапон, а потом провокатор Н. Ю. Татаров, безуспешно пытавшегося открыть глаза руководству эсеров на лицемерную натуру их партийного лидера.

April 6th, 2013

Предлагаю вам ознакомиться вот с такой версией событий:

При первых ростках рабочего движения в России Ф.М. Достоевский зорко подметил, по какому сценарию станет оно развиваться. В его романе «Бесы» «бунтуют шпигулинские», т. е. работники местной фабрики, «доведённые до крайности» хозяевами; они столпились и ждут, что «начальство разберётся». Но за их спинами шныряют бесовские тени «доброжелателей». А уж они-то знают, что выигрыш им обеспечен при любом исходе. Пойдёт власть трудящимся навстречу — проявит слабость, а значит, уронит свой авторитет. «Не дадим им передышки, товарищи! Не остановимся на достигнутом, ужесточайте требования!» Займёт ли власть жёсткую позицию, станет наводить порядок — «Выше знамя святой ненависти! Позор и проклятье палачам!»

К началу XX в. бурный рост капитализма сделал рабочее движение одним из главнейших факторов внутрироссийской жизни. Экономическая борьба рабочих и государственное развитие фабрично-заводского законодательства вели совместное наступление на произвол работодателей. Контролируя этот процесс, государство пыталось сдерживать опасный для страны процесс радикализации растущего рабочего движения. Но в борьбе с революцией за народ оно потерпело сокрушительное поражение. И решающая роль здесь принадлежит событию, которое навсегда осталось в истории как «Кровавое воскресенье».

Войска на Дворцовой площади.

В январе 1904 г. началась война России с Японией. На первых порах эта война, идущая на далёкой периферии Империи, на внутреннее положение России никак не влияла, тем более что экономика сохраняла обычную стабильность. Но едва лишь Россия начала терпеть неудачи, в обществе обнаружился к войне живейший интерес. Жадно ждали новых поражений и посылали японскому императору поздравительные телеграммы. Радостно было вместе с «прогрессивным человечеством» ненавидеть Россию! Ненависть к Отечеству приобрела такой размах, что в Японии стали относиться к российским либералам и революционерам как к своей «пятой колонне». В источниках их финансирования появился «японский след». Расшатывая государство, ненавистники России пытались вызвать революционную ситуацию. На всё более дерзкие и кровавые дела шли эсеры-террористы, к концу 1904 г. в столице развернулось забастовочное движение.

Священник Георгий Гапон и градоначальник И. А. Фуллон на открытии Коломенского отдела Собрания Русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга

Тогда же в столице революционерами готовилась акция, которой суждено было стать «Кровавым воскресеньем». Акция была задумана лишь на том основании, что в столице был человек, способный её организовать и возглавить — священник Георгий Гапон, и надо признать, что это обстоятельство было использовано с блеском. Кто мог бы повести за собой невиданную дотоле толпу питерских рабочих, в большинстве вчерашних крестьян, как не любимый ими священник? И женщины, и старики готовы были идти за «батюшкой», умножая собою массовость народного шествия.

Священник Георгий Гапон возглавлял легальную рабочую организацию «Собрание русских фабрично-заводских рабочих». В «Собрании», организованном по инициативе полковника Зубатова, руководство было фактически захвачено революционерами, о чём не ведали рядовые участники «Собрания». Гапон был вынужден лавировать между противоборствующими силами, пытаясь «стоять над схваткой». Рабочие окружили его любовью и доверием, рос его авторитет, росла и численность «Собрания», но, вовлечённый в провокации и политические игры, священник совершил измену своему пастырскому служению.

В конце 1904 г. либеральная интеллигенция активизировалась, требуя от власти решительных либеральных реформ, а в начале января 1905 г. Петербург охватывает забастовка. Тогда же радикальное окружение Гапона «вбрасывает» в рабочие массы идею о подаче царю петиции о народных нуждах. Подача этой петиции Государю будет организована как массовое шествие к Зимнему дворцу, которое возглавит любимый народом священник Георгий. Петиция на первый взгляд может показаться документом странным, она написана как будто разными авторами: смиренно-верноподданнический тон обращения к Государю сочетается с предельной радикальностью требований — вплоть до созыва учредительного собрания. Иными словами, от законной власти требовали самоупразднения. Текст петиции в народе не распространяли.

Государь!

Мы, рабочие и жители города С.-Петербурга разных сословий, наши жены, и дети, и беспомощные старцы-родители, пришли к тебе, государь, искать правды и защиты. Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать. Мы и терпели, но нас толкают все дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь. Настал предел терпению. Для нас пришел тот страшный момент, когда лучше смерть, чем. продолжение невыносимых мук (...)

Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы, они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, государь! Не дерзость в нас говорит, а сознание, необходимости выхода из невыносимого для всех положения. Россия слишком велика, нужды ее слишком многообразны и многочисленны, чтобы одни чиновники могли управлять ею. Необходимо народное представительство, необходимо, чтобы сам народ помогал себе и управлял собой. Ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай его помощь, повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих. Пусть тут будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель, - пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, - и для этого повели, чтобы выборы в Учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов. Это самая главная наша просьба...

Но одна мера все же не может залечить наших ран. Необходимы еще и другие:

I. Меры против невежества и бесправия русского народа.

1) Немедленное освобождение и возвращение всех пострадавших за политические и религиозные убеждения, за стачки и крестьянские беспорядки.

2) Немедленное объявление свободы и неприкосновенности личности, свободы слова, печати, свободы собрания, свободы совести в деле религии.

3) Общее и обязательное народное образование на государственный счет.

4) Ответственность министров перед народом и гарантии законности правления.

5) Равенство перед законом всех без исключения.

6) Отделение церкви от государства.

II. Меры против нищеты народной.

1) Отмена косвенных налогов и замена их прямым прогрессивным подоходным налогом.

2) Отмена выкупных платежей, дешевый кредит и передача земли народу.

3) Исполнение заказов военного и морского ведомств должно быть в России, а не за границей.

4) Прекращение войны по воле народа.

III. Меры против гнета капитала над трудом.

1) Отмена института фабричных инспекторов.

2) Учреждение при заводах и фабриках постоянных комиссий выборных рабочих, которые совместно с администрацией разбирали бы все претензии отдельных рабочих. Увольнение рабочего не может состояться иначе, как с постановления этой комиссии.

3) Свобода потребительско-производственных и профессиональных союзов — немедленно.

4) 8-часовой рабочий день и нормировка сверхурочных работ.

5) Свобода борьбы труда с капиталом — немедленно.

6) Нормальная рабочая плата — немедленно.

7) Непременное участие представителей рабочих классов в выработке законопроекта о государственном страховании рабочих — немедленно.

Вот, государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к тебе. Лишь при удовлетворении их возможно освобождение нашей родины от рабства и нищеты, возможно ее процветание, возможно рабочим организоваться для защиты своих интересов от эксплуатации капиталистов и грабящего и душащего народ чиновничьего правительства.

Повели и поклянись исполнить их, и ты сделаешь Россию и счастливой, и славной, а имя твое запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена. А не поверишь, не отзовешься на нашу мольбу — мы умрем здесь, на этой площади, перед твоим дворцом. Нам некуда дальше идти и незачем. У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу… Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России. Нам не жаль этой жертвы, мы охотно приносим ее!»

Гапон знал, с какой целью поднимают массовое шествие к дворцу его «друзья»; он метался, понимая, во что он вовлечён, но выхода не находил и, продолжая изображать собою народного вождя, до последнего момента уверял народ (и себя самого), что кровопролития не будет. Накануне шествия царь уехал из столицы, но остановить растревоженную народную стихию никто не пытался. Дело шло к развязке. Народ стремился к Зимнему, а власти были настроены решительно, понимая, что «взятие Зимнего» стало бы серьёзнейшей заявкой на победу врагов Царя и Российского государства.

Власти вплоть до 8 января еще не знали, что за спиной рабочих заготовлена другая петиция, с экстремистскими требованиями. А когда узнали — пришли в ужас. Отдается приказ арестовать Гапона, но уже поздно, он скрылся. А остановить огромную лавину уже невозможно — революционные провокаторы поработали на славу.

9 января на встречу с Царем готовы выйти сотни тысяч людей. Отменить ее нельзя: газеты не выходили (В Петербурге забастовки парализовали деятельность почти всех типографий - А. Е.). И вплоть до позднего вечера накануне 9 января сотни агитаторов ходили по рабочим районам, возбуждая людей, приглашая на встречу с Царем, снова и снова заявляя, что этой встрече препятствуют эксплуататоры и чиновники. Засыпали рабочие с мыслью о завтрашней встрече с Батюшкой-Царем.

Петербургские власти, собравшиеся вечером 8 января на совещание, понимая, что остановить рабочих уже невозможно, приняли решение не допустить их в самый центр города (уже было понятно, что предпологается фактически штурм Зимнего). Главная задача состояла даже не в том, чтобы защитить Царя (его не было в городе, он находился в Царском Селе и не собирался приезжать), а в том, чтобы предотвратить беспорядки, неизбежную давку и гибель людей в результате стекания огромных масс с четырех сторон на узком пространстве Невского проспекта и Дворцовой площади, среди набережных и каналов. Царские министры помнили трагедию Ходынки, когда в результате преступной халатности местных московских властей в давке погибло 1389 человек и около 1300 получили ранение. Поэтому в центр стягивались войска, казаки с приказом не пропускать людей, оружие применять при крайней необходимости.

Стремясь предотвратить трагедию, власти выпустили объявление, запрещающее шествие 9 января и предупреждающее об опасности. Но из-за того, что работала только одна типография, тираж объявления был невели, да и его расклеили слишком поздно.

9 января 1905 г. Кавалеристы у Певческого моста задерживают движение шествия к Зимнему дворцу.

Представители всех партий распределялись между отдельными колоннами рабочих (их должно быть одиннадцать — по числу отделений гапоновской организации). Эсеровские боевики готовили оружие. Большевики сколачивали отряды, каждый из которых состоял из знаменосца, агитатора и ядра, их защищавшего (т.е. тех же боевиков).

Все члены РСДРП обязаны быть к шести часам утра у пунктов сбора.

Готовили знамена и транспаранты: «Долой Самодержавие!», «Да здравствует революция!», «К оружию, товарищи!»

Перед началом шествия в часовне Путиловского завода отслужен молебен о здравии Царя. Шествие имело все черты крестного хода. В первых рядах несли иконы, хоругви и царские портреты (интересно, что часть икон и хоругвий были просто захвачены при разграблении двух храмов и часовни на пути следования колон).

Но с самого начала, еще задолго до первых выстрелов, в другом конце города, на Васильевском острове и в некоторых других местах, группы рабочих во главе с революционными провокаторами сооружали баррикады из телеграфных столбов и проволоки, водружали красные флаги.

Участники Кровавого Воскресенья

Поначалу рабочие на баррикады не обращали особого внимания, замечая, возмущались. Из рабочих колонн, двигавшихся к центру, раздавались восклицания: «Это уже не наши, нам это ни к чему, это студенты балуются».

Общее число участников шествия к Дворцовой площади оценивается примерно в 300 тыс. человек. Отдельные колонны насчитывали несколько десятков тысяч человек. Эта огромная масса фатально двигалась к центру и, чем ближе подходила к нему, тем больше подвергалась агитации революционных провокаторов. Еще не было выстрелов, а какие-то люди распускали самые невероятные слухи о массовых расстрелах. Попытки властей ввести шествие в рамки порядка получали отпор специально организованных групп (были нарушены заранее оговоренные пути следования колон, были прорваны и рассеяны два кордона).

Начальник Департамента полиции Лопухин, который, кстати говоря, симпатизировал социалистам, писал об этих событиях: «Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных общеполицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу, а затем, раздраженные сопротивлением, стали нападать на воинские части. Такое положение вещей привело к необходимости принятия чрезвычайных мер для водворения порядка, и воинским частям пришлось действовать против огромных скопищ рабочих огнестрельным оружие.

Шествие от Нарвской заставы возглавлялось самим Гапоном, который постоянно выкрикивал: «Если нам будет отказано, то у нас нет больше Царя». Колонна подошла к Обводному каналу, где путь ей преградили ряды солдат. Офицеры предлагали все сильнее напиравшей толпе остановиться, но она не подчинялась. Последовали первые залпы, холостые. Толпа готова была уже вернуться, но Гапон и его помощники шли вперед и увлекали за собой толпу. Раздались боевые выстрелы.

Примерно так же развивались события и в других местах — на Выборгской стороне, на Васильевском острове, на Шлиссельбургском тракте. Появились красные знамена, лозунги «Долой Самодержавие!», «Да здравствует революция!» Толпа, возбужденная подготовленными боевиками, разбивала оружейные магазины, возводила баррикады. На Васильевском острове толпа, возглавляемая большевиком Л.Д. Давыдовым, захватила оружейную мастерскую Шаффа. «В Кирпичном переулке, — докладывал Царю Лопухин, — толпа напала на двух городовых, один из них был избит.

На Морской улице нанесены побои генерал-майору Эльриху, на Гороховой улице нанесены побои одному капитану и был задержан фельдъегерь, причем его мотор был изломан. Проезжавшего на извозчике юнкера Николаевского кавалерийского училища толпа стащила с саней, переломила шашку, которой он защищался, и нанесла ему побои и раны…

Гапон у Нарвских ворот призывал народ к столкновению с войсками: «Свобода или смерть!» и лишь случайно не погиб, когда раздались залпы (первые два залпа-холостыми, следующий залп боевыми поверх голов, последующие залпы в толпу). Идущие на «взятие Зимнего» толпы были рассеяны. Погибло около 120 человек, ранено было около 300. Немедленно на весь мир был поднят крик о многотысячных жертвах «кровавого царского режима», раздались призывы к его немедленному свержению, и эти призывы имели успех. Враги Царя и русского народа, выдававшие себя за его «доброжелателей», извлекли из трагедии 9 января максимальный пропагандистский эффект. Впоследствии коммунистическая власть внесла эту дату в календарь как обязательный для народа День ненависти.

Отец Георгий Гапон верил в свою миссию, и, шагая во главе народного шествия, он мог погибнуть, но уйти живым из-под выстрелов ему помог эсер П. Рутенберг, приставленный к нему «комиссаром» от революционеров. Ясно, что Рутенберг и его друзья знали о связях Гапона с Департаментом полиции. Будь его репутация безупречна, его, очевидно, тогда пристрелили бы под залпами, чтобы понести в народ его образ в ореоле героя и мученика. Возможность разрушения этого образа властями и послужила причиной спасения Гапона в тот день, но уже в 1906 г. он был казнён как провокатор «в своём кругу» под руководством всё того же Рутенберга, который, как пишет А.И. Солженицын, «уехал потом воссоздавать Палестину»…

Всего 9 января оказалось 96 человек убитых (в том числе околоточный надзиратель) и до 333 человек раненых, из коих умерли до 27 января еще 34 человека (в том числе один помощник пристава)». Итак, всего было убито 130 человек и около 300 ранено.

Так завершилась заранее спланированная акция революционеров. В тот же день стали распускаться самые невероятные слухи о тысячах расстрелянных и о том, что расстрел специально организован садистом-Царем, пожелавшим крови рабочих.

Могилы жертв Кровавого воскресенья 1905 г

В то же время некоторые источники дают более высокую оценку количества пострадавших — около тысячи убитых и несколько тысяч раненых. В частности, в статье В. И. Ленина, опубликованной 18 (31) января 1905 года в газете «Вперед», приводится получившая впоследствии широкое хождение в советской историографии цифра в 4 600 убитых и раненых. Согласно результатам исследования, выполненного доктором исторических наук А. Н. Зашихиным в 2008 году, оснований для признания этой цифры достоверной нет.

Подобные завышенные цифры сообщали и другие иностранные агентства. Так, британское агентство «Лаффан» сообщало о 2000 убитых и 5000 раненых, газета «Дейли мейл» — о более 2000 убитых и 5000 раненых, а газета «Стандард» — о 2000—3000 убитых и 7000—8000 раненых. Впоследствии все эти сведения не подтвердились. Журнал «Освобождение» сообщал, что некий «организационный комитет Технологического института» опубликовал «тайные полицейский сведения», определявшие число убитых в 1216 человек. Никаких подтверждений этого сообщения не найдено.

Впоследствии враждебная русскому правительству печать преувеличивала число жертв в десятки раз, не утруждая себя документальными подтверждениями. Большевик В. Невский, уже в советское время изучавший вопрос по документам, писал, что число погибших не превышало 150-200 человек (Красная Летопись, 1922. Петроград. Т.1. С. 55-57) Вот такова история, как революционные партии цинично использовали искренние чаянья народа в своих целях, подставив их под гарантированные пули солдат защищающих Зимний.

Из дневника Николая II:

9-го января. Воскресенье. Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! …

16-го января Святейший Синод обратился по поводу последних событий с посланием ко всем православным:

«<…>Святейший Синод, скорбя, умоляет чад церкви повиноваться власти, пастырей — проповедовать и учить, власть имущих — защищать угнетенных, богатых — щедро делать добрые дела, а тружеников — трудиться в поте лица и беречься ложных советников — пособников и наемников злого врага».

Вы дали себя вовлечь в заблуждение и обман изменниками и врагами нашей родины…Стачки и мятежные сборища только возбуждают толпу к таким беспорядкам, которые всегда заставляли и будут заставлять власти прибегать к военной силе, а это неизбежно вызывает и неповинные жертвы. Знаю, что нелегка жизнь рабочего. Многое надо улучшить и упорядочить.. Но мятежною толпою заявлять мне о своих требованиях — преступно.

Говоря о поспешном приказе испуганного начальства, приказавшего стрелять, следует также вспомнить, что атмосфера вокруг царского дворца была очень напряженной, ибо тремя днями ранее было совершено покушение на Государя. 6 января, во время крещенского водосвятия на Неве в Петропавловской крепости произвели салют, при котором одна из пушек выстрелила боевым зарядом в сторону Императора. Выстрел картечью пробил знамя Морского корпуса, поразил окна Зимнего дворца и тяжело ранил дежурившего жандармского пристава. Офицер, командовавший салютом, сразу же покончил с собой, поэтому причина выстрела осталась тайной. Сразу после этого Государь с семьей уехал в Царское Село, где находился до 11 января. Таким образом, Царь о происходящем в столице не знал, его не было в тот день в Петербурге, - однако вину за происшедшее революционеры и либералы приписали ему, называя с тех пор «Николаем Кровавым».

Всем пострадавшим и семьям погибших по распоряжению Государя были выплачены пособия размером в полуторагодичный заработок квалифицированного рабочего. 18 января министр Святополк-Мирский был уволен в отставку. 19 января Царь принял депутацию рабочих от больших фабрик и заводов столицы, которые уже 14 января в обращении к митрополиту Петербургскому выразили полное раскаяние в происшедшем: «Лишь по своей темноте мы допустили, что некоторые чуждые нам лица выразили от нашего имени политические вожделения» и просили донести это покаяние до Государя.

источники
http://www.russdom.ru/oldsayte/2005/200501i/200501012.html Владимир Сергеевич ЖИЛКИН

Вспомните, как мы выясняли , а так же пытались разоблачить

Оригинал статьи находится на сайте ИнфоГлаз.рф Ссылка на статью, с которой сделана эта копия -

Сегодня, 22 (9) января 2016 года, исполнилось 111 лет самой кровавой провокации в истории нашей страны. Она стала прологом смуты, нестабильности, которая с перерывом на 10 лет, все-таки, уничтожила Российскую империю.

Для меня Российская империя — СССР — Россия - это одна страна, одна история и один народ. Поэтому изучать «кровавое воскресенье» надо внимательно. До сих пор нет ясности, как все случилось. Однозначно, что царь приказа стрелять не отдавал. Но стрельба была, и люди погибли. Революционеры сразу начали «пляски на крови» — число жертв умножили на сто и через час после трагедии раздавали листовки, которые, разумеется, были напечатаны ДО случившегося...

Предлагаю вашему вниманию материал, который я уже размещал год назад...

Газета «Культура» опубликовала материал о трагедии 9 января 1905 года.
В тот день мирная демонстрация рабочих была разогнана войсками с применением оружия. Почему так произошло, досконально не ясно до сих пор. Вопросов остается масса. Однако не соглашаясь с деталями материала Нильса Йохансена, надо сказать, что суть произошедшего передана верно. Провокаторы- стрелки в рядах мирно идущих рабочих, стреляющие в войска; немедленно появляющиеся листовки с числом жертв во много раз больше реальных; странные (предательские?) действия некоторых облеченных властью фигур, запретивших демонстрацию, но толком не оповестивших рабочих и не принявших мер к невозможности ее проведения. Поп Гапон, отчего-то уверенный, что ничего страшного не произойдет. При этом приглашающий на мирную демонстрацию боевиков эсеров и эсдеков, с просьбой принести оружие и бомбы, с запретом стрелять первыми, но с разрешением стрелять в ответ.

Разве организатор мирного шествия так бы поступил? А захваты церковных хоругвей по дороге в храмах по его распоряжению? Революционерам нужна была кровь и они её получили — в этом смысле «кровавое воскресенье» полный аналог убитых снайперами на майдане. Разнится драматургия трагедии. В частности, в 1905 году полицейские погибли не только от стрельбы боевиков, но и от стрельбы... войск, так как стражи порядка охраняли колонны рабочих и попали вместе с ними под залпы.

Николай II не давал никаких приказов на стрельбу по людям, однако, как глава государства он безусловно несет ответственность за произошедшее. И последнее, что хочется заметить — никаких чисток во власти так и не провели, никого не наказали, не сняли с должности. В итоге в феврале 1917 года власть в Петрограде оказалась совершенно беспомощной и безвольной, произошло крушение страны и погибли многие миллионы.

«Ловушка для императора.

110 лет назад, 9 января 1905 года, рабочие заводов Санкт-Петербурга пошли к царю искать справедливости. Для многих этот день стал последним: в завязавшейся перестрелке между провокаторами и войсками погибло до сотни мирных демонстрантов, ещё около трехсот были ранены. В историю трагедия вошла как «кровавое воскресенье».

В трактовках советских учебников все выглядело предельно просто: Николай  II не захотел выйти к народу. Вместо этого послал солдат, которые по его приказу всех перестреляли. И если первое утверждение отчасти верно, то никакого приказа открывать огонь не было.

Проблемы военного времени

Напомним обстановку тех дней. В начале 1905-го Российская империя воевала с Японией. 20 декабря 1904 года (все даты - по старому стилю) наши войска сдали Порт-Артур, однако главные сражения были ещё впереди. В стране наблюдался патриотический подъем, настроения простого народа были однозначны - нужно вломить «япошкам». Матросы пели «Наверх, вы, товарищи, все по местам!» и мечтали отомстить за гибель «Варяга».

А в остальном страна жила как обычно. Чиновники воровали, капиталисты получали сверхприбыли на военных госзаказах, интенданты тащили все, что плохо лежит, трудящимся увеличивали продолжительность рабочего дня и старались не платить сверхурочные. Неприятно, хотя и ничего нового, особо критичного.

Хуже всего было в верхах. Тезис Владимира Ульянова о «разложении самодержавия» подкрепился вполне убедительными доказательствами. Впрочем, в те годы Ленина ещё мало знали. Зато информация, которой делились вернувшиеся с фронта солдаты, не радовала. А рассказывали они о нерешительности (предательстве?) военачальников, отвратительном состоянии дел с вооружением армии и флота, вопиющем казнокрадстве. Недовольство зрело, хотя, по мнению простого народа, чиновники и военные просто обманывали царя-батюшку. Что, собственно, было недалеко от истины. «Всем стало понятно, что наше оружие - устаревший хлам, что снабжение армии парализовано чудовищным воровством чиновников. Продажность и алчность элиты впоследствии довели Россию до Первой мировой, в ходе которой понеслась вообще невиданная вакханалия казнокрадства и афер», - резюмирует писатель и историк Владимир Кучеренко.

Больше всего воровали сами Романовы. Не царь, конечно, это было бы странно. А вот его родной дядя, великий князь Алексей Александрович, - генерал-адмирал, глава всего флота, - поставил процесс на поток. Его любовница - французская танцовщица Элиза Балетта, - быстро стала одной из самых богатых женщин России. Так, предназначенные на покупку в Англии новых броненосцев средства князь истратил на бриллианты для импортной профурсетки. После Цусимской катастрофы публика освистала в театре и великого князя, и его пассию. «Князь Цусимский!» - кричали царедворцу, «На твоих бриллиантах кровь наших матросов!» - это уже в адрес француженки. 2 июня 1905 года Алексей Александрович был вынужден подать в отставку, он забрал наворованные капиталы и вместе с Балеттой отправился на ПМЖ во Францию. А Николай  II? «Больно и тяжело за него, бедного», - выводил в дневнике император, негодуя по поводу «травли» своего дяди. А ведь «откаты», которые брал генерал-адмирал, зачастую превышали 100 % от суммы сделки, и все это знали. Кроме Николая…

На два фронта

Если бы Россия воевала с одной только Японией, это не было бы большой проблемой. Однако Страна восходящего солнца являлась лишь инструментом Лондона в ходе очередной антироссийской кампании, которая велась на английские кредиты, английским оружием и с привлечением английских же военспецов-«консультантов». Впрочем, и американцы тогда отметились - они тоже дали денег. «Я был до предела рад японской победе, ибо Япония участвует в нашей игре», - заявил президент США Теодор Рузвельт. Поучаствовал и официальный военный союзник России, Франция, они тоже дали большую ссуду японцам. А вот немцы, что удивительно, отказались участвовать в этом подлом антироссийском сговоре.

Токио получал новейшие образцы вооружений. Так, эскадренный броненосец «Микаса», один из самых совершенных на то время в мире, построен на британской верфи Vickers. Да и броненосный крейсер «Асама», который был флагманом в сражавшейся с «Варягом» эскадре - тоже «англичанин». 90 % японского флота было построено на Западе. На острова шел непрерывный поток вооружений, оборудования для производства боеприпасов и сырья - своего у Японии не было вообще ничего. Расплачиваться по долгам предполагалось концессиями на разработку полезных ископаемых на оккупированных территориях.

«Англичане строили японский флот, обучали морских офицеров. Союзный договор между Японией и Великобританией, открывший для японцев широкую кредитную линию в политике и экономике, был подписан в Лондоне ещё в январе 1902 года», - напоминает Николай Стариков.

Тем не менее, несмотря на невероятную насыщенность японских войск новейшей техникой (прежде всего автоматическим оружием и артиллерией), маленькая страна была неспособна победить огромную Россию. Требовался удар в спину - чтобы гигант пошатнулся, оступился. И в бой запустили «пятую колонну». Согласно данным историков, на подрывную деятельность на территории России в 1903–1905 годах японцы потратили более 10 миллионов долларов. Сумма для тех лет колоссальная. А деньги, естественно, были тоже не свои.

Эволюция петиций

Столь долгое вступление совершенно необходимо - без знания геополитической и внутрироссийской ситуации того времени понять процессы, которые привели к «кровавому воскресенью», невозможно. Врагам России нужно было нарушить единство народа и власти, а именно, подорвать веру в царя. А вера эта, несмотря на все выверты самодержавия, оставалась очень и очень крепкой. Требовалась кровь на руках Николая  II. И ее не преминули организовать.

В качестве повода сошел экономический конфликт на оборонном Путиловском заводе. Вороватое начальство предприятия не вовремя и не в полном объеме оплачивало сверхурочные, в переговоры с рабочими не вступало и всячески препятствовало деятельности профсоюза. Кстати, вполне официального. Одним из лидеров «Собрания русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга» был священник Георгий Гапон. Профсоюзом руководил Иван Васильев - питерский рабочий, по профессии ткач.

В конце декабря 1904-го, когда директор Путиловского уволил четырех лодырей, профсоюз внезапно решил действовать. Переговоры с начальством провалились, и 3 января завод встал. Через день к стачке присоединились и другие предприятия, а вскоре в Питере бастовало уже более ста тысяч человек.

Восьмичасовой рабочий день, оплата сверхурочных, индексация заработной платы - таковы были первоначальные требования, изложенные в документе под названием «Петиция о насущных нуждах». Но вскоре документ переписали коренным образом. Экономики там практически не осталось, зато появились требования о «борьбе с капиталом», свободе слова и… прекращении войны. «Революционные настроения в стране отсутствовали, а рабочие собирались к царю с чисто экономическими требованиями. Но их обманули - на иностранные деньги устроили им кровавую бойню», - говорит историк, профессор Николай Симаков.

Что самое интересное: вариантов текста петиции встречается великое множество, какие из них подлинные, какие нет - неизвестно. С одним из вариантов воззвания Георгий Гапон ходил к министру юстиции и генерал-прокурору Николаю Муравьеву. Но с каким?..

«Поп Гапон» - наиболее загадочная фигура «кровавого воскресенья». Достоверно о нем известно немного. В школьных учебниках написано, что через год его казнили путем повешения некие «революционеры». Но казнили ли на самом деле? Сразу после 9 января служитель культа оперативно удрал за границу, откуда тут же стал вещать про тысячи жертв «кровавого режима». А когда он якобы вернулся в страну, в полицейском протоколе фигурировало лишь некое «тело человека, похожего на Гапона». Священника то записывают в агенты «охранки», то объявляют честным защитником прав трудящихся. Факты вполне определенно свидетельствуют, что Георгий Гапон работал вовсе не на самодержавие. Именно с его ведома петиция рабочих трансформировалась в откровенно антироссийский документ, в совершенно невыполнимый политический ультиматум. Знали ли об этом вышедшие на улицу простые трудяги? Вряд ли.

В исторической литературе указывается, что петиция составлялась с участием питерского отделения эсеров, поучаствовали и «меньшевики». О ВКП (б) нигде не упоминается.

«Сам Георгий Аполлонович ни в тюрьму не сел, ни во время беспорядков удивительным образом не пострадал. И лишь потом, через много лет, выяснилось, что он сотрудничал с определенными революционными организациями, а также с иностранными разведками. То есть вовсе не был той якобы «независимой» фигурой, какой казался своим современникам», - объясняет Николай Стариков.

Верхи не хотят, низы не знают

Первоначально Николай  II хотел встретиться с выборными представителями рабочих, выслушать их требования. Однако проанглийское лобби в верхах убедило его не идти к народу. Чтобы не сомневался, была организована инсценировка покушения. 6 января 1905 года сигнальное орудие Петропавловской крепости, которое по сей день салютует холостым залпом каждый полдень, выпалило в сторону Зимнего боевым зарядом - картечью. Никто не пострадал. Ведь царь-мученик, погибший от рук злодеев, был никому не нужен. Требовался «кровавый тиран».

9 января Николай уехал из столицы. Но об этом никто не знал. Более того, над зданием реял личный штандарт императора. Шествие в центр города вроде бы запретили, однако официально об этом не объявили. Улицы никто не перекрывал, хотя это было несложно сделать. Странно, не правда ли? Глава МВД князь Петр Святополк-Мирский, который прославился поразительно мягким отношением к революционерам всех мастей, клялся и божился, что все под контролем и никаких беспорядков не случится. Очень неоднозначная личность: англофил, либерал времен Александра  II, именно он косвенным образом виновен в гибели от рук эсеров своего предшественника и начальника - умного, решительного, жесткого и деятельного Вячеслава фон Плеве.

Еще один бесспорный соучастник - градоначальник, генерал-адъютант Иван Фуллон. Тоже либерал, дружил с Георгием Гапоном.

«Цветные» стрелки

С иконами и православными хоругвями празднично одетые рабочие отправились к царю, на улицы вышло около 300 000 человек. Кстати, культовые предметы захватили по дороге - Гапон приказал своим подручным по дороге ограбить церковь и раздать её имущество демонстрантам (в чем он признался в своей книге «История моей жизни»). Такой вот неординарный поп… Судя по воспоминаниям очевидцев, настроение у людей было приподнятое, никто не ожидал какой-либо пакости. Стоящие в оцеплении солдаты и полицейские никому не чинили препятствий, они лишь наблюдали за порядком.

Но в какой-то момент из толпы в них начали стрелять. Причем, судя по всему, провокации были организованы очень грамотно, жертвы среди военнослужащих и сотрудников полиции зафиксированы в разных районах. «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!» - вновь процитируем дневник последнего самодержца.

«Когда все увещевания не привели ни к каким результатам, был послан эскадрон Конно-гренадерского полка, чтобы заставить рабочих возвратиться назад. В этот момент был тяжело ранен рабочим помощник пристава Петергофского участка поручик Жолткевич, а околоточный надзиратель убит. Толпа при приближении эскадрона раздалась по сторонам, а затем с ее стороны были произведены 2 выстрела из револьвера», - писал в донесении начальник Нарвско-Коломенского района генерал-майор Рудаковский. Солдаты 93-го Иркутского пехотного полка открыли огонь по «револьверщикам». Но убийцы прятались за спинами мирных людей и снова стреляли.

Всего во время беспорядков погибло несколько десятков военных и полицейских, ещё не менее сотни попали в больницы с ранениями. Иван Васильев, которого использовали явно «втемную», тоже был застрелен. Согласно версии революционеров - солдатами. Но кто это проверял? Профсоюзный лидер был уже не нужен, более того, он стал опасен.

«Сразу же после 9 января поп Гапон назвал царя «зверем» и призвал к вооруженной борьбе против власти, и как православный священник благословил на это русских людей. Именно из его уст прозвучали слова о свержении монархии и провозглашении Временного правительства», - говорит доктор исторических наук Александр Островский.

Стрельба по толпе и в стоящих в оцеплении солдат - как нам сегодня это знакомо. Украинский майдан, «цветные революции», события 91-го в Прибалтике, где тоже фигурировали некие «снайперы». Рецепт один и тот же. Для того чтобы начались волнения, нужна кровь, желательно невинных людей. 9 января 1905 года она пролилась. А несколько десятков погибших рабочих революционные СМИ и иностранная пресса тут же превратили в тысячи убитых. Что самое интересное - наиболее оперативно и грамотно на трагедию «кровавого воскресенья» отреагировала Православная церковь. «Всего прискорбнее, что происшедшие беспорядки вызваны и подкупами со стороны врагов России и всякого порядка общественного. Значительные средства присланы ими, дабы произвести у нас междоусобицу, дабы отвлечением рабочих от труда помешать своевременной посылке на Дальний Восток морских и сухопутных сил, затруднить снабжение действующей армии… и тем навлечь на Россию неисчислимые бедствия», - писалось в послании Священного Синода. Но официальную пропаганду, к сожалению, никто уже не слушал. Разгоралась первая русская революция.»

9 января (по новому стилю 22 января) 1905 года — важное историческое событие в новейшей истории России. В этот день с молчаливого согласия императора Николая II в Санкт-Петербурге было расстреляно 150-тысячное шествие рабочих, собиравшихся вручить царю подписанную десятками тысяч петербуржцев петицию с просьбой о реформах.

Поводом для организации шествия к Зимнему дворцу послужило увольнение четырех рабочих крупнейшего в Петербурге Путиловского завода (ныне Кировский завод). 3 января началась стачка 13 тысяч рабочих завода с требованием возвращения уволенных, введения 8-часового рабочего дня, отмены сверхурочных работ.

Забастовщики создали выборную комиссию от рабочих для совместного с администрацией разбора претензий работающих. Были выработаны требования: ввести 8-часовой рабочий день, отменить обязательные сверхурочные работы, установить минимум зарплаты, не подвергать наказанию участников забастовки и др. 5 января ЦК Российской социал-демократической партии (РСДРП) выпустил листовку с призывом к путиловцам продлить забастовку, а к рабочим других заводов — присоединиться к ней.

Путиловцев поддержали Обуховский, Невский судостроительный, патронный и другие заводы, к 7 января стачка стала всеобщей (по неполным официальным данным, в ней участвовало свыше 106 тысяч человек).

Николай II передал власть в столице военному командованию, которое решило задавить рабочее движение, пока оно не вылилось в революцию. Главная роль в подавлении беспорядков отводилась гвардии, ее усилили другими войсковыми частями Петербургского округа. В заранее установленных пунктах были сосредоточены 20 батальонов пехоты и свыше 20 кавалерийских эскадронов.

Вечером 8 января группа писателей и ученых при участии Максима Горького обратилась к министрам с требованием предотвратить расстрел рабочих, но ее не хотели слушать.

На 9 января было назначено мирное шествие к Зимнему дворцу. Шествие было подготовлено легальной организацией "Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга" во главе со священником Георгием Гапоном. Гапон выступал на собраниях, призывая идти с мирным шествием к царю, который один может заступиться за рабочих. Гапон уверял, что царь должен выйти к рабочим и принять от них обращение.

Накануне шествия большевики издали прокламацию "Ко всем петербургским рабочим", в которой объясняли бесплодность и опасность задуманного Гапоном шествия.

9 января на улицы Петербурга вышли около 150 тысяч рабочих. Колонны во главе с Гапоном направились к Зимнему дворцу.

Рабочие пришли с семьями, несли портреты царя, иконы, кресты, пели молитвы. По всему городу шествие встречало вооруженных солдат, но никто не хотел верить, что они могут стрелять. Император Николай II в этот день был в Царском селе. Когда одна из колонн подошла к Зимнему дворцу, неожиданно раздались выстрелы. Части, стоявшие у Зимнего дворца, дали три залпа по участникам шествия (в Александровском саду, у Дворцового моста и у здания Главного штаба). Кавалерия и конные жандармы рубили рабочих шашками, добивали раненых.

По официальным данным, было убито 96 и ранено 330 человек, по неофициальным — более тысячи убитых и две тысячи раненых.

По сведениям журналистов петербургских газет, число убитых и раненых составило около 4,9 тысячи человек.

Убитых полиция хоронила ночью тайно на Преображенском, Митрофаньевском, Успенском и Смоленском кладбищах.

Большевики Васильевского острова распространили листовку, в которой призвали рабочих захватывать оружие и начать вооружённую борьбу с самодержавием. Рабочие захватывали оружейные магазины и склады, разоружали полицию. На Васильевском острове были воздвигнуты первые баррикады.

Важная проблема отечественной истории начала ХХ века - стала ли первая русская революция 1905-1907 годов, а значит и вся революционная эпоха результатом глубинных социальных проблем, или трагическим недоразумением, сбросившим Россию под откос истории?

Ключевым событием, которое находится в центре этой дискуссии, является «Кровавое воскресенье». Последствия этого события для последующей истории огромны. В столице Российской империи внезапно пролилась кровь рабочих, что подорвало доверие широких масс к самодержавию.

Власть: имитация «общественного диалога»

История демонстрации 9 января 1905 года вытекает из двух исторических обстоятельств: «весны Святополк-Мирского» и попыток сторонников самодержавия наладить связь с рабочим классом.

После убийства 15 июля 1904 года эсерами министра внутренних дел В.К. Плеве новый министр П.Д. Святополк-Мирский предпочел проводить более либеральную политику. Он подготовил проект преобразований, предполагавших создание законосовещательного парламента. Были дозволены собрания общественности. Либеральная интеллигенция стала организовывать банкеты, привлекавшие публику. На этих банкетах провозглашались тосты за конституцию и парламентаризм. Съезд земских деятелей также выступил за избрание депутатов от народа и передачу им части законодательных полномочий.

Вслед за интеллигентами активизировались и рабочие. Становление рабочего движения ещё в самом начале века было облегчено полицией. В 1898-1901 годах начальник московского охранного отделения Сергей Васильевич Зубатов сумел убедить своё руководство в том, что самодержавие может опереться на рабочих в борьбе против либеральной интеллигенции и буржуазии.

В 1902-м Зубатов возглавил Особый отдел Департамента полиции и стал поощрять создание «зубатовских» рабочих организаций по всей стране. В Петербурге было создано «Общество взаимопомощи рабочих механического производства г. Санкт-Петербурга». «Зубатовские» организации занимались прежде всего организацией культурного досуга, а в случае противоречий с работодателями - обращались к официальным властям, которые разбирали дело и иногда поддерживали работников.

Но иногда «зубатовцы» принимали участие в стачках. Стало ясно, что рабочее движение выходит из под контроля. Плеве потребовал от Зубатова «всё это прекратить», а в 1903 году отправил Зубатова в отставку, обвинив его в причастности к организации забастовочного движения и других прегрешениях. «Зубатовские» организации распадались, рабочий актив переходил под контроль оппозиционных социалистов.

Гапон: демократия снизу

Но в Петербурге движение сохранилось благодаря деятельности молодого священника Георгия Аполлоновича Гапона, которого Зубатов привлёк к пропаганде среди рабочих. Гапон приобрёл широкую популярность в их среде.

В 1904 году по инициативе Гапона с одобрения властей (в том числе петербургского градоначальника И.А. Фуллона) в Санкт-Петербурге была создана крупная рабочая организация - Собрание русских фабрично-заводских рабочих. 15 февраля Плеве утвердил её устав, считая, что на этот раз ситуация будет находиться под контролем.

Узнав об идеях Гапона, покровительствовавшие ему чиновники отказали собранию в дальнейшей поддержке. Зато с Гапоном сотрудничали социал-демократы.

Работа над программой организации велась ещё в марте 1904 года. Чтобы заставить монархию пойти на уступки, Гапон планировал провести всеобщую стачку и при необходимости даже восстание, но только после тщательной подготовки, расширения работы собрания на другие города. Но события опережали его планы.

3 января 1905 года члены собрания возглавили забастовку на Путиловском заводе. Поводом к забастовке стало увольнение четырёх рабочих - членов организации. Своих решили не бросать. Обсуждая этот случай, лидеры собрания вышли на обсуждение нетерпимых условий, в которых находятся российские рабочие. Сначала Гапон и его товарищи пытались решить дело миром, но администрация завода и представители власти отклонили их предложения. Забастовщики в ответ выдвинули более широкие требования, включая 8-часовой рабочий день, отмену сверхурочных работ, повышение платы чернорабочим, улучшение санитарного обеспечения и др. Забастовка была поддержана другими столичными предприятиями.

Петиция Гапона: последний шанс для монархии

Гапон и его соратники решили привлечь внимание царя к бедам рабочих - вывести массы трудящихся в воскресенье 9 января на демонстрацию, прийти к Зимнему дворцу и вручить Николаю II петицию с рабочими требованиями.

Текст петиции был написан Гапоном после обсуждения с оппозиционной интеллигенцией, прежде всего социал-демократами и журналистами (С. Стечкиным и А. Матюшенским). Петиция была написана в стиле церковной проповеди, но содержала современные для того времени социальные и политические требования.

Документ повествовал о тяжёлом положении людей, создающих своим трудом богатства страны:

«Мы обнищали, нас угнетают, обременяют непосильным трудом, над нами надругаются, в нас не признают людей, к нам относятся как к рабам, которые должны терпеть свою горькую участь и молчать.

Мы и терпели, но нас толкают всё дальше в омут нищеты, бесправия и невежества, нас душат деспотизм и произвол, и мы задыхаемся. Нет больше сил, государь! Настал предел терпению. Для нас пришёл тот страшный момент, когда лучше смерть, чем продолжение невыносимых мук».

Но при существующих порядках нет возможности сопротивляться угнетению мирными средствами: «И вот мы бросили работу и заявили нашим хозяевам, что не начнём работать, пока они не исполнят наших требований. Мы немногого просили, мы желали только того, без чего не жизнь, а каторга, вечная мука.

Первая наша просьба была, чтобы наши хозяева вместе с нами обсудили наши нужды. Но в этом нам отказали. Нам отказали в праве говорить о наших нуждах, находя, что такого права за нами не признаёт закон…

Государь, нас здесь многие тысячи, а всё это люди только по виду, только по наружности, - в действительности же за нами, равно как и за всем русским народом, не признают ни одного человеческого права, ни даже права говорить, думать, собираться, обсуждать нужды, принимать меры к улучшению нашего положения. Нас поработили, и поработили под покровительством твоих чиновников, с их помощью, при их содействии. Всякого из нас, кто осмелился поднять голос в защиту интересов рабочего класса и народа, бросают в тюрьму, отправляют в ссылку. Карают, как за преступление, за доброе сердце, за отзывчивую душу…»

Петиция призывала царя разрушить стену между ним и его народом путём введения народного представительства. «Необходимо представительство, необходимо, чтобы сам народ помогал себе и управлял собою. Ведь ему только и известны истинные его нужды. Не отталкивай же его помощь, прими её, повели немедленно, сейчас же призвать представителей земли русской от всех классов, от всех сословий, представителей и от рабочих. Пусть тут будет и капиталист, и рабочий, и чиновник, и священник, и доктор, и учитель, — пусть все, кто бы они ни были, изберут своих представителей. Пусть каждый будет равен и свободен в праве избрания, и для этого повели, чтобы выборы в учредительное собрание происходили при условии всеобщей, тайной и равной подачи голосов.

Это самая главная наша просьба, в ней и на ней зиждется всё; это главный и единственный пластырь для наших больных ран, без которого эти раны сильно будут сочиться и быстро двигать нас к смерти» .

Перед обнародованием в петицию были вписаны требования свободы слова, печати, отделения церкви от государства и прекращения Русско-японской войны.

Среди предложенных петицией мер «против нищеты народной» - и отмена косвенных налогов с заменой их прогрессивным налогообложением, и создание для решения спорных вопросов с предпринимателями выборных рабочих комиссий на предприятиях, без согласия которых невозможны увольнения. Рабочие просили «уменьшить число рабочих часов до 8-ми в день; устанавливать цену на нашу работу вместе с нами и с нашего согласия, рассматривать наши недоразумения с низшей администрацией заводов; увеличить чернорабочим и женщинам плату за их труд до одного рубля в день, отменить сверхурочные работы; лечить нас внимательно и без оскорблений; устроить мастерские так, чтобы в них можно было работать, а не находить там смерть от страшных сквозняков, дождя и снега». Казалось бы, нормальные условия труда. Но для России начала ХХ века эти требования были революционными.

Если бы эти проблемы были надуманными, то петиция с описанием тяжёлого социального кризиса на предприятиях России не нашла бы широкой поддержки. Но рабочие в 1905 году жили не в идеальной «России, которую мы потеряли», а в реально крайне тяжёлых условиях. В поддержку петиции было собрано несколько десятков тысяч подписей.

Петиция оставляла Николаю II возможность для компромисса: «Взгляни без гнева, внимательно на наши просьбы, они направлены не ко злу, а к добру, как для нас, так и для тебя, государь. Не дерзость в нас говорит, а сознание необходимости выхода из невыносимого для всех положения» . Это был шанс для монархии - ведь поддержка царем народных требований могла резко повысить его авторитет, повести страну по пути социальных реформ, создания социального государства. Да - за счёт интересов имущей элиты, но в конечном итоге - и ради её благополучия тоже, по принципу: «Отдайте перстни, иначе вам отрубят пальцы».

Поправки в документ вносились до 8 января, после чего текст был распечатан в 12 экземплярах. Его Гапон надеялся вручить царю, если рабочую делегацию к нему допустят. Георгий Аполлонович не исключал, что демонстрация может быть разогнана, но важен был сам факт выдвижения оппозиционной программы от имени массового движения.

Расстрел: поворот к катастрофе

Однако Николай II не собирался встречаться с представителями рабочих. Стиль его мышления был глубоко элитарен. Толпы народные пугали его. Тем более что толпу могли ведь вести революционеры (а они действительно были в окружении Гапона). А что если пойдут на штурм дворца? Накануне в столице произошло неприятное недоразумение - пушка, производившая салют в присутствии Николая II, оказалась заряжена боевым снарядом. Не было ли тут умысла на теракт? Государь покинул столицу в канун важных событий. Он мог бы встретиться с Гапоном и небольшой делегацией, но не использовал этот шанс. Порядок должен оставаться незыблем, несмотря ни на какие веяния времени. Эта логика вела Российскую империю к катастрофе.

Трагическое решение ответить на шествие народа насилием принимал не только Николай II, в этом отношении оно было закономерно. Гапон пытался убедить в правоте своей политической программы министра юстиции Н.В. Муравьёва. Вечером 8 января на совещании у Святополк-Мирского министры, Фуллон и другие высокопоставленные чиновники решили остановить рабочих вооружённой силой. Император санкционировал такое решение. Гапона собирались арестовать, но это не удалось сделать. Все подходы к центру Петербурга были перекрыты войсками.

Утром 9 января сотни тысяч рабочих двинулись с окраин столицы к Зимнему дворцу. Впереди колонн демонстранты несли иконы и портреты царя. Они надеялись, что царь выслушает их и поможет облегчить рабочую долю. Многие понимали, что участие в запрещённой демонстрации опасно, но были готовы пострадать за рабочее дело.

Натолкнувшись на цепи солдат, преграждавшие путь, рабочие стали уговаривать их пропустить демонстрацию к царю. Но солдатам было приказано сдерживать толпу - столичный губернатор опасался, что демонстранты могут устроить беспорядки и даже захватить дворец. У Нарвских ворот, где во главе колонны шёл Гапон, рабочих атаковала кавалерия, а затем был открыт огонь. Причём рабочие и после этого пытались продвинуться вперед, но затем всё же разбежались. Армия открыла огонь и в других местах, где шли колонны рабочих, а также перед Зимним дворцом, где собралась большая толпа. Было убито не менее 130 человек.

Гапон, находившийся в первых рядах демонстрантов, чудом остался жив. Он выпустил воззвание, проклинавшее царя и его министров. В этот день царя проклинали тысячи людей, прежде веривших в него. Впервые в Петербурге было разом убито столько людей, которые при этом выражали верноподданнические чувства и шли к царю «за правдой». Единство народа и монарха было подорвано.

Слухи о «Кровавом воскресении» 9 января широко разошлись по стране, вспыхнули забастовки протеста в других городах. В Петербурге рабочие построили баррикады на Выборгской стороне и пытались сопротивляться войскам.

Однако забастовки вскоре прекратились, немало людей оправдывали императора, обвиняя в январской трагедии окружение царя и провокаторов-бунтовщиков. Николай II встретился с представителями монархически настроенных рабочих и принял ряд незначительных мер, облегчавших условия труда. Но это уже не помогло восстановить авторитет режима. В стране постепенно начиналась самая настоящая революция, первая в русской истории. То тут, то там вспыхивали волнения. Императорская администрация не сделала должных выводов из событий 9 января и отвечала на массовое движение репрессиями. И это лишь распаляло страсти.

«Кровавое воскресение» стало лишь толчком к давно назревавшему революционному процессу, причиной которого был социально-экономический кризис и отставание политических преобразований от социальных изменений.

В начале ХХ века основные кризисы, с которыми столкнулась страна, принято было называть «вопросами». Основными причинами начала революций в 1905 и 1917 годах стали рабочий и аграрный вопросы, отягощённые также национальным вопросом (проблемой развития различных этнических культур в многонациональном государстве в условиях модернизации) и отсутствием эффективной обратной связи между властью и обществом (проблема самодержавия).

В их решении было воскресение России, старая социальная структура которой умирала. Увы, из-за эгоистичности, неуступчивости и неповоротливости российской власти решение этих проблем прошло через смуту. Проблемы в ХХ веке решили другие силы и другие элиты, но воскресение оказалось кровавым.

Красная летопись. Л., 1925. № 2. С. 33-35.

Ксенофонтов И.Н. Георгий Гапон: вымысел и правда. М., 1996.

Пазин М. «Кровавое воскресенье». За кулисами трагедии. М., 2009.

Читайте также:

Иван Зацарин. Почему империей стали не они. К 221-летию присоединения Литвы к России

Андрей Сорокин.

Андрей Смирнов. Задачи, удачи и неудачи реформ Ивана Грозного: что об этом нужно знать

Иван Зацарин.

Клим Жуков, Дмитрий Пучков. О становлении Киевской Руси

Иван Зацарин. Почему они с нами. К 101-й годовщине геноцида

Иван Зацарин.

Александр Шубин.

Иван Зацарин. Россия, которую они распилили. К 98-летию Закавказской федерации

Егор Яковлев, Дмитрий Пучков. От войны до войны. Часть 4: о борьбе с Англией за Константинополь
1. Автор не использует для анализа документы эпохи и вообще источники чрезвычайно немногочисленны и однобоки. В этом отношении хотелось бы сравнить данную статью (4 источника без какой-либо привязки к тексту, один источник 1925 года, остальные после 91го) со статьей в Википедии (136 источников, проверяемые ссылки в тексте, наличие ссылок на документы расследований и эпохи до 1917). Если качество представленных материалов о событиях, а это предполагает жанр энциклопедической статьи, будет столь очевидно проигрывать труду любителей, а по количеству статей та же Википедия будет жанрово многообразнее, то зачем тогда вообще нужен данный ресурс?

2. Автор делает значительные выводы о причинах последовавшей трагедии (под которой, наверное, имеется в виду революция и гражданская война), которые имеют по крайней мере дискуссионную ценность для настоящего Российской Федерации.
В частности, он пишет
"из-за эгоистичности, неуступчивости и неповоротливости российской власти решение этих проблем прошло через смуту"
Однако в тексте не видно примеров неуступчивости и эгоистичности. Все процессы переговоров между Гапоном и властями автор просто проигнорировал. Поэтому логично сделать вывод, что смуту можно было не допустить, реализовав такие требования петиции как созыв учредительного собрания и прекращение войны с Японией. Логически перенося события и действия властей в настоящее время можно сделать вывод, что В.В.Путин допускает эгоистичность и неповоротливость, проигнорировав требования массовых митингов "снежной революции" о создании правительства народного доверия и прекращения "агрессии против Украины".
3. В самом тексте есть взаимоисключающие утверждения:
"Однако Николай II не собирался встречаться с представителями рабочих. Стиль его мышления был глубоко элитарен. Толпы народные пугали его."
"Казалось бы, нормальные условия труда. Но для России начала ХХ века эти требования были революционными."
ср.
"Николай II встретился с представителями монархически настроенных рабочих и принял ряд незначительных мер, облегчавших условия труда. Но это уже не помогло восстановить авторитет режима."
Т.к. автор не дает вообще никаких подтверждений своим умозаключениям из первой части, то непонятно
- считали ли вообще власти и царь требования об улучшении жизни трудового человека революционными или перестали так считать только после январских событий;
- исцелился ли царь от эгоистичности и преодолел ли он боязнь и брезгливость по отношению к простому человеку к моменту своих встреч с монархически настроенными массами или делал это через силу для показухи.
- какие требования рабочих все-таки были значительными и какие-такие незначительные уступки царский режим все-таки произвел.

Более подробно и эмоционально я покритиковал данную статью на площадке "Однако".
Однако и здесь вынужден выступить критически. Т.к. если цель ресурса - дать знание об истории Отечества, то качество знания должно быть на голову выше той же Википедии. Если же целью ресурса является оправдание провокаций и революционных смен законного политического режима, то не совсем понятно по ошибке ли профильные министерства и профессиональные сообщества участвуют в этом проекте или они как раз и планируют возможный переворот.
Для дискуссионной площадки, где могут существовать любые мнения здесь чересчур мало дискуссий и мнений. Для исторической правды - слишком мало последней.
С уважением и наилучшими пожеланиями.