Вся правда о фото "замученных бандеровцами детей". Марианна долинская

Марианна Долинская (польск. Marianna Dolińska ; 1891-1928, Творки ) - цыганка из табора, находившегося поблизости от деревни Антоновка близ Радома . В ночь с 11 по 12 декабря 1923 года, пребывая в состоянии помешательства, убила четырёх своих детей, повесив их на дереве. Сделанная во время следствия фотография её погибших детей позднее лживо использовалась как свидетельство о преступлениях УПА на территории Польши .

Убийство детей

В начале зимы 1923 года население деревень близ г. Радом находилось в бедственном положении, страдая от нищеты и голода. Местные цыганские группы оказались под особо пристальным наблюдением полиции, так как они часто оказывались замешаны в кражах скота и продуктов питания с местных ферм . За неделю до убийства 40-летний муж Долинской был арестован за несколько краж. Женщина осталась одна с четырьмя голодными детьми. Не имея возможности рассчитывать ни на помощь местного населения, ни на поддержку от цыган, кочующих с семьями по замерзающей местности между сёлами Домброва Козловска и Шитски она постепенно впала в состояние помешательства и решила, что единственный способ уберечь детей от голода - это убить их. 11 декабря 1923 около 20 часов она повесила на дереве четверых своих детей: Софию (6 месяцев), Антония (3 года), Бронислава (5 лет) и Стефана (7 лет) . На следующий день около 13 часов Долинская пришла в полицейский участок в Радоме и призналась в убийстве. Полиция выехала на место и обнаружила, что убийство на самом деле имело место. Долинская была арестована, и фотограф из Радома сделал несколько фотографий повешенных детей .

Пребывание в тюрьме и психиатрической больнице

Расследование убийства заняло полгода. У Долинской были отмечены частые и резкие изменения в психическом состоянии: приступы ярости и аутоагрессии сменялись впадением в ступор на несколько дней. Психиатры, осматривавшие её, заключили, что перед ними был не более чем «нейтральный исполнитель преступления», «лицо, во время акта не осозновавшее последствий» . Она была передана для наблюдения и лечения в психиатрическую больницу в Tворки, где её взял под наблюдение директор центра Витольд Луневский. Он определил у неё «маниакально-депрессивный психоз», сегодня известный как биполярное расстройство . В «Ежегоднике психиатрии» он назвал её случай «психопатологической попыткой самоубийства, не доведенного до конца» . Долинская также страдала и от других медицинских расстройств, которые были в то время неизлечимыми. Она умерла в 1928 году, и была похоронена на кладбище в больнице.

Публикация фотографий и дальнейшие события

После смерти Марианны Витольд Луневский опубликовал в «Ежегоднике психиатрии» статью «Маниакально-депрессивный психоз в судебно-психиатрической практике». Работа включала в себя, среди прочего, описания преступлений, совершенных лицами, страдающими от этого заболевания. Случай Долинской занял четверть страницы и иллюстрируется двумя фотографиями - фото Марианны в больничном саду и фото её мёртвых детей, повешенных на дереве . Это была первая публикация фотографий с места убийства.

Вторая публикация состоялась в 1948 году. На этот раз фотографии мёртвых детей Долинской были включены в «Справочник по судебной медицине для студентов и практиков», опубликованный в 1948 году Виктором Гживо-Домбровским, профессором Варшавского университета и членом редколлегии журнала «Ежегодника по психиатрии». Снимок, содержащийся в данном руководстве, отличается от опубликованного в статье Луневского - он был сделан из другой точки .

По невыясненным по сегодняшний день причинам, третья версия этой фотографии была использована в качестве иллюстрации преступлений, якобы совершенных против польских детей УПА в 1943 году. Этот вариант - зеркальное отображение второй фотографии с места убийства. При детальном рассмотрении становится ясно, что зубчатые линии, которые некоторые принимали за колючую проволоку , являются заломами на фотографии .

Наиболее ранний пример подобной интерпретации обнаруживается в третьем номере вроцлавского журнала «The Rim» за год, где фотографию сопровождала подпись: «Польские дети, подвергнутые пыткам и убитые подразделением Украинской повстанческой армии около деревни Козовка в Тернопольском районе, осенью 1943 года (из собрания доктора Станислава Кшаклевского»). Два года спустя снимок появляется в работе Ежи Венгерского с подписью «Убийство польских детей подразделениями SS-Галиция в районе Козовки» .

Александр Корман в работе «Отношение УПА к полякам на землях Юго-Восточных Второй республики» (Вроцлав, 2002) подробно описал предполагаемое происхождение фотографии. По его словам, снимок был сделан деревне Козовка (или Лозовка) близ Тернополя в декабре 1943 или 1944 гг. Оттуда группа выживших после резни поляков доставила их в подпольную базу полка № 14 армии Кройовой на окраине города Львова. Оттуда же оно дошло до Владислава Залоговича (Корман ссылается на него в своей работе), который много лет спустя отдал его Станиславу Кшаклевскому, а тот самому Александру. Корман утверждает, что украинские националисты якобы сделали много таких «wianuszków» - «веночков» из прибитых к деревьям польских детей, а дороги, вдоль которых они, по его словам, были развешаны, носили прозвище «Дорога к независимой Украине». В работе Кормана была приведена фамилия командира подразделения УПА, который якобы несет ответственность за предполагаемое убийство детей. Год спустя, Корман выпустил альбом «Геноцид УПА польского населения - фотографические доказательства», в котором снова приводилось фото детей Долинской с не соответствующим действительности описанием .

В книге «Геноцид, совершенный украинскими националистами» Генри Команьского и Стивена Секерки (Вроцлав, 2004) есть информация о том, что изображение происходит из коллекции Станислава Кшаклевского и было сделано немецким военным фотографом в деревне Козовка, в ноябре 1943 года .

Кроме книг и фотоальбомов фотография была использована в других формах. В июле 2003 года, накануне 60-летия Волынской резни , на военном кладбище в Перемышле был установлен памятник польским жертвам УПА, включавший в себя скульптурное изображение детей, связанных проволокой и повешенных в том же положении, что и дети Долинской на фото. Проволока проходит по тем же местам, что и заломы на третьем варианте фотографии . В начале октября 2008 года скульптура была убрана из композиции .

В 2007 году, вызвал споры проект памятника жертвам геноцида ОУН-УПА, авторства проф. Мариан Конечны. Проект был представлен крылатым пятиметровым деревом, к которому были прибиты маленькие дети. В результате протестов проект памятника был отклонен .

В 2008 году на улицах Варшавы висели плакаты которые напоминают о 65-й годовщине Волынской резни, на котором третья версия фото детей Долинской дополнена текстом из книги Александра Кормана.

Напишите отзыв о статье "Долинская, Марианна"

Примечания

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Долинская, Марианна

Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
Николай, которому хотелось по отличной дороге прокатить всех на своей тройке, предложил, взяв с собой из дворовых человек десять наряженных, ехать к дядюшке.
– Нет, ну что вы его, старика, расстроите! – сказала графиня, – да и негде повернуться у него. Уж ехать, так к Мелюковым.
Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.
– След заячий, много следов! – прозвучал в морозном скованном воздухе голос Наташи.
– Как видно, Nicolas! – сказал голос Сони. – Николай оглянулся на Соню и пригнулся, чтоб ближе рассмотреть ее лицо. Какое то совсем новое, милое, лицо, с черными бровями и усами, в лунном свете, близко и далеко, выглядывало из соболей.
«Это прежде была Соня», подумал Николай. Он ближе вгляделся в нее и улыбнулся.
– Вы что, Nicolas?
– Ничего, – сказал он и повернулся опять к лошадям.
Выехав на торную, большую дорогу, примасленную полозьями и всю иссеченную следами шипов, видными в свете месяца, лошади сами собой стали натягивать вожжи и прибавлять ходу. Левая пристяжная, загнув голову, прыжками подергивала свои постромки. Коренной раскачивался, поводя ушами, как будто спрашивая: «начинать или рано еще?» – Впереди, уже далеко отделившись и звеня удаляющимся густым колокольцом, ясно виднелась на белом снегу черная тройка Захара. Слышны были из его саней покрикиванье и хохот и голоса наряженных.
– Ну ли вы, разлюбезные, – крикнул Николай, с одной стороны подергивая вожжу и отводя с кнутом pуку. И только по усилившемуся как будто на встречу ветру, и по подергиванью натягивающих и всё прибавляющих скоку пристяжных, заметно было, как шибко полетела тройка. Николай оглянулся назад. С криком и визгом, махая кнутами и заставляя скакать коренных, поспевали другие тройки. Коренной стойко поколыхивался под дугой, не думая сбивать и обещая еще и еще наддать, когда понадобится.
Николай догнал первую тройку. Они съехали с какой то горы, выехали на широко разъезженную дорогу по лугу около реки.
«Где это мы едем?» подумал Николай. – «По косому лугу должно быть. Но нет, это что то новое, чего я никогда не видал. Это не косой луг и не Дёмкина гора, а это Бог знает что такое! Это что то новое и волшебное. Ну, что бы там ни было!» И он, крикнув на лошадей, стал объезжать первую тройку.
Захар сдержал лошадей и обернул свое уже объиндевевшее до бровей лицо.
Николай пустил своих лошадей; Захар, вытянув вперед руки, чмокнул и пустил своих.
– Ну держись, барин, – проговорил он. – Еще быстрее рядом полетели тройки, и быстро переменялись ноги скачущих лошадей. Николай стал забирать вперед. Захар, не переменяя положения вытянутых рук, приподнял одну руку с вожжами.
– Врешь, барин, – прокричал он Николаю. Николай в скок пустил всех лошадей и перегнал Захара. Лошади засыпали мелким, сухим снегом лица седоков, рядом с ними звучали частые переборы и путались быстро движущиеся ноги, и тени перегоняемой тройки. Свист полозьев по снегу и женские взвизги слышались с разных сторон.
Опять остановив лошадей, Николай оглянулся кругом себя. Кругом была всё та же пропитанная насквозь лунным светом волшебная равнина с рассыпанными по ней звездами.
«Захар кричит, чтобы я взял налево; а зачем налево? думал Николай. Разве мы к Мелюковым едем, разве это Мелюковка? Мы Бог знает где едем, и Бог знает, что с нами делается – и очень странно и хорошо то, что с нами делается». Он оглянулся в сани.

Фотография четырех повешенных на дереве детей считается символом зверств УПА во время Волынской резни. Ее реальная история впервые была описана в статье в Петра Глуховского и Мартина Ковальского "Очевидно, она была красива" , опубликованной "Газете выборчей" 14.07.2007.

Марианна Долиньская, 32-летняя польская цыганка, в 1923 г. проживала близ Радома. В начале декабря, ее 40-летний муж был арестован за серию краж. Долиньская осталась одна с четырьмя малолетними детьми, которых она не могла прокормить. Не получая помощи ни от соплеменников, ни тем более от польских крестьян, Долиньская в течение недели блуждала с детьми по зимнему лесу в окрестностях деревни Антоновка, постепенно сходя с ума, пока не пришла к мысли, что единственный способ избавить детей от мучительной голодной смерти - это самой убить их.

Она не могла прийти в деревню? Даже в свой усадьбе? - спрашивали местного старожила 85 лет спустя журналисты "Газеты Выборчей".
- А люди бы цыганку разве в дом пустили? Свои тоже не помогали. Хотя просила, ходила к ихнему начальству плакать. Что-то должно быть произошло между цыганами, я так думаю.

В ночь с 11 на 12 декабря она повесила на ели четырех своих детей: (старшему было 7 лет, младшей полгода).

"12 декабря в 13.00 в полицейский участок города Радом явилась Марианна Долиньская, цыганка, 32 лет, в прошлом жившая в деревне Козлов той же гмины района Радом и сообщила, что 11 декабря около 20 часов убила четырех своих несовершеннолетних детей, повесив их на дереве в Антоновском лесу гмины Радом (...). Дети были в следующем возрасте:

Дочь Софья - 6 месяцев
Сын Антоний - 3 года
Сын Бронислав - 5 лет
Сын Стефан - 7 лет."

Стефания Загожан,которой в момент убийства было пять лет, рассказывала коррепспонденту: "Проповедь в церкви была: цыганка сошла с ума, дьявол овладел ею. Детки, маленькие ангелы, подушены. Матерь Божия! Поэтому место было проклято".

В тот же день, разумеется, полицейские выехали на место преступления, и полицейский фотограф сделал несколько фотографий. Следствие длилось полгода, за это время Долиньская, находившаяся в тюрьмах сначала Радома, а потом Варшавы, проявляла все признаки ненормальности: то она впадала в ярость и пыталась покалечить себя, то в ступор. В конце концов консилиум психиатров признал ее невменяемой, диагностировав маниакально-депрессивный психоз. Она была направлена в психиатрическую больницу в Творках, где и умерла в 1928 году.

Директор этой больницы, Витольд Лунецкий, после ее смерти опубликовал в "Психиатрическом ежегоднике" статью о маниакально-депрессивном психозе, в которой, между прочим, описал и случай Долиньской. Статья была проиллюстрирована двумя фотографиями - самой Долиньской в больничном саду и мертвых детей.

(Надо сказать, что ее история болезни хранится в больнице поныне, и нынешний директор больницы согласен с поставленным когда-то диагнозом. По его словам, она убила детей в состоянии тяжелейшей депрессии.)

Вторая публикация была сделана в "Справочнике по судебной медицине для студентов и специалистов-практиков», выпущенном в 1948 году Виктором Гживо-Дабровским, профессором Варшавского университета и членом редколлегии журнала "Психиатрическийо ежегодник". Статья была проиллюстрирована другими фотографиями мертвых детей, снятых с другого ракурса.

Неизвестно происхождение третьей фотографии детей Долиньской, которая и была опубликована в №3 вроцлавского журнала "На рубежы" за 1993 год с подписью "Дети, замученные и убитые польской ветвью Украинской повстанческой армии в районе села Козова, Тернопольского воеводства, осень 1943 (из коллекции доктора Станислава Кжаклевского).

С тех пор эта фотография и пошла гулять по прессе и даже академическим сочинениям в качестве иллюстраций зверств УПА.

ПРУФЫ

Весь фбук в Латвии забит перепостами русских: "Вот кто такие украинцы- убийцы детей! Вот он, кровожадные бандеровцы! Их нужно уничтожать как бешеных собак". При этом распространяется фотография и история, совершенно не имеющая отношения к реальности. Возможно, кто нибудь из Латвии сможет прочесть это и хоть на одного думающего человека станет больше.

Марианна Долинская (р. 1891, ум 1928.) - Цыганка из табора находящегося поблизости от деревни Antoniówka близ Радома. В ночь с 11 по 12 декабря 1923 года, пребывая с состоянии помешательства, убила четырех своих детей, повесив их на дереве.

Убийство детей

В начале зимы 1923 года население в деревнях вблизи г. Радом страдало от нищеты и голода. Особенно интенсивно местной полиции стали досаждать цыганские группы, которые часто принимали участие в краже продуктов питания и животных с местных ферм. За неделю до убийства, 40-летнего мужа Долинской арестовали за несколько краж. Женщина осталась одна с четырьмя голодными детьми. Не имея возможности рассчитывать на помощь ни местного населения, ни польских цыган, кочующих по замерзающей местности с детьми между селами Antoniówka и Kozłowska Siczki, постепенно впадая в состояние сумашествия она решила, в конце концов, что единственный способ защитить детей от голода - убить их. 11 декабря 1923 около 20 часов она повесила на дереве четверо их детей: София (6 месяцев), Энтони (3 года), Бронислава (5 лет) и Стефан (7 лет). На следующий день около 13 часов Долинская пришла в полицейский участок в Радоме и призналась в убийстве. Полиция выехала на место и обнаружила, что факт на самом деле имело место. Долинская арестована полицией и фотограф из Радома сделал несколько фотографий повешенных детей.

Пребывание в тюрьме и психиатрической больнице

Расследование убийства заняло полгода. У Долинской были отмечены частые и резкие изменений в психическом здоровье: нее были приступы ярости, членовредительства или впадение в ступор на несколько дней. Она была досмотрена лучшими современными психиатрами, которые заявили, что это был только «нейтральный исполнитель преступления», «лицо, лишенное во время акта осознания последствий». Она была передана для наблюдения и лечения в психиатрической больнице в Tworki, где взял ее под наблюдение директор центра Витольд Łuniewski, который вскоре признал у пациента "психоз szałowo-posępniczą", сегодня известный как биполярное расстройство, а затем и в "Ежегоднике психиатрии" назвал ее случай «психопатологической попыткой самоубийства, не доведенного до конца». Dolinska также страдала и от других медицинских расстройств, которые были в то время неизлечимыми. Она умерла в 1928 году и был похоронена на кладбище в больнице.

Фотографии повешенных детей.

После смерти пациента Витольд Łuniewski опубликовал в "Ежегоднике психиатрии" статью "Психо-szałowo posępnicza в судебно-психиатрической практике". Работа включала в себя, среди прочего, описания преступлений, совершенных лицами, страдающими от болезни. Случай Долинской занял четверть страницы и иллюстрируется двумя фотографиями - фото Марианны в больничном саду и фото её мертвых повешеных детей. Это была первая публикация.

Вторая была опубликована в "Справочнике по судебной медицине для студентов и практиков", опубликованном в 1948 году Виктором Grzywo-Домбровским, профессором Варшавского университета и членом редколлегии журнала "Ежегодника по психиатрии". Фотографии, содержащиеся в данном руководстве отличаются от фотографий, которые были опубликованы в статье Łuniewskiego - она была сделана из другой точки.

По причинам до сих пор невыясненным третья версия этой фотографии тем временем была признана в качестве иллюстрации преступлений, якобы совершенных против польских детей УПА в 1943 году. Этот вариант - зеркальное отображение второй фотографии с места убийства. На снимке ясно, что зубчатые особенности, которые, по мнению некоторых комментаторов есть колючей проволокой - на самом деле царапины или следы от изгиба фотографии.

Самые ранние найденные публикации в такой трактовке происходит в № 3 Вроцлавского журнала "The Rim" в 1993 году, в которой картина была подписана: польских детей пытали и убили отделения Украинской повстанческой армии близ села Kozowa, в провинции Тернополь, осенью 1943 года (из собрания доктора Станислава Krzaklewski). Два года спустя он появился в работе Ежи Венгрия подписали «Убийство польских детей подразделениями SS-Галиция в области Kozowej.

Александр Корман в работе «Отношение УПА к полякам на землях Юго-Восточных Второй республики »(Вроцлав, 2002) широко описал предполагаемое происхождение ФОТО. По его мнению Фото происходит из деревни Kozowa или Łozowa, близ Тернополя и от декабря 1943 г. или 1944. Оттуда группа выживших после резни поляков доставила их в подпольную базу полка№ 14 армии Кройовой на окраине города Львова. Оттуда оно попало до Владислава Załogowicza (Корман ссылается на него в своей работе), который много лет спустя отдал его Krzaklewskiemu Станиславу, а тот самому Александру. Александр Корман написал в своей работе, что украинские националисты якобы сделали много "wianuszków"-«веночков» прибитых к деревьям польских детей, и алею где они «висели» должны были назвать - "Дорога к samostijnej Украине». В работе Кормана была приведена фамилия командира подразделения УПА, который якобы несет ответственность за предполагаемое убийство детей. Год спустя, Корман выпустил альбом "УПА геноцид против польского населения - фотографические доказательства", , в которых изображение детей Долинской появилось во второй раз с ложными описаниями.

В книге «геноцид, совершенный украинскими националистами" Генри Komańskiego и Стивен Секерки (Вроцлав, 2004) есть информация о том, что изображение происходит из коллекции Станислава Krzaklewski и было сделано немецким военным фотографом в деревне Kozówka, в ноябре 1943 года.

Кроме книг и фотоальбомов фальшивка была использована в других формах. В июле 2003 года накануне 60-летия Волынской резни, в Перемышле на военном кладбище памятник польским жертвам УПА, в том числе каменные скульптуры детей, связанных проволокой висят в том же положении, дети Марианны Долинской. Проволока находятся в тех же местах, где есть на третем варианте изображения. В начале октября 2008 года скульптура была убрана из композиции.

В 2007 году, вызвал споры проект памятника жертвам геноцида ОУН-УПА, авторства проф. Мариан Конечны. Проект был представлен крылатым пятиметровым деревом, к которому были прибиты маленькие дети. В результате протестов проект памятника был отклонен.

В 2008 году на улицах Варшавы висели плакаты которые напоминают о 65-й годовщине Волынской резне, на котором третья версия фото детей Долинской дополнено текстом из книги Александра Кормана.
http://maxpark.com/community/ukraine/content/1951950

А вообще, после общения в интетнете со своими знакомыми и приятелями, живущими ныне в Латвии, я убедилась, что ментальность народа- это железобетон и он недвижим. Ничем. Ни прекрасной жизнью в очень красивой, спокойной европейской стране. Ни возможностью черпать информацию в независимых источниках, ни близостью Европы. Т.е. все мои знакомы латыши на стороне Украины. Практически все русские, живущие в Латвии ныне - пятая колонна Кремля в Латвии. Ненавидят украинцев. И меня не готовы расстрелять лишь потому что я "зазомбирована" и. возможно, поддамся раззомбированию, если мне рассказать все как есть. И говорить с ними бесполезно, и что то объяснять....

Некоторое время назад, на интернет-сайтах с определенной пропагандистской направленности, появилась ужасающая фотография. На старом снимке были изображены малолетние детишки, прикрученные к стволу дерева колючей проволокой. Под фотографией, как правило, красовалась красноречивая подпись: «Жертвы УПА». Интернет-сообщество вздрогнуло от ужаса. Одни проклинали на чем свет стоит кровожадных «бандеровцев», другие же, те, что поумнее, отправились в просторы гугла и яндекса в поисках достоверной информации о столь вопиющем преступлении. В конце концов выяснилось, что к движению украинских патриотов эти детишки не имеют абсолютно никакого отношения. Сегодня мы расскажем вам трагическую историю Марианны Долинской и ее детей, ну и, попутно, научим отличать правду от откровенной лжи.

Мертвые детишки, привязанные к стволу дерева.

Холодный декабрь 1923 года. Небольшой хуторок Антоновка, возле Радома () засыпан снегом по самые окна небольших домишек. В окошках жалобно мерцают скромные лучи от лампадок, из печных труб валит густой серый дым. Там – тепло, там – сыто. А вот в цыганском таборе, который остановился на постой возле хуторка, и не сыто, и не тепло. Цыгане этой зимой оказались в таком нелестном положении, о котором даже седые ромы уже и не вспомнят. Харчей нет, дровишек нет, местные жители категорически отказываются помогать «соседям», да еще и обвиняют цыган в воровстве и грабежах! А ведь только декабрь, впереди еще 2, а то и 3 месяца длинной и холодной зимы.

Холодная голодная зима.

Цыганку Марианну прекрасно знали в округе. Невысокая худощавая женщина со странным выражением лица, то и дело стучалась в двери жителей Антоновки, выпрашивая немножко еды для своих голодающих детишек. От нее отмахивались, как от назойливой мухи: самим есть нечего! Раньше было немножко полегче. Можно было оставить семилетнего Стефана и пятилетнего Бронислава присматривать за дочурками – трехлетней Антонией и шестимесячной Зофьей, и отправиться в город вместе с мужем. Там то уж точно можно было и харчи найти, и подзаработать пару-тройку грошей. Но неделю тому мужа арестовали за кражу, и Марианна осталась совсем одна с целым выводком голодных ртов. Долинская уже не знала, что и делать, как спасать себя и детей от голодной и холодной смерти. И тут она услышала ГОЛОС. Он возник в ее голове, возник ни откуда. Вкрадчивый, слащавый, убаюкивающий. Голос нашептывал ей единственный возможный вариант спасения. И она ему поверила!

Несчастная цыганка.

Погода 11 декабря выдалась отличная. Мороз до минус тридцать, серебристый снег блестел всеми оттенками чистейшего алмаза. Вечер, около 20 часов. Марианна вошла в убогую хибару, служившую ее семье пристанищем. Голос продолжал нашептывать последние инструкции.

Собирайтесь! – коротко крикнула она обессилевшим от голода детишкам.

Детишки испуганно посмотрели на маму. Последнее время они ее боялись. Боялись тех странных перепадов настроения, безумного огня в глазах, внезапных приступов нежности, резко сменявшихся неудержимой ненавистью. Но матери не принято перечить. Старшенькие начали собираться, укутывая свои тщедушные тельца в грязные обноски. Они, было, подумали, что мать нашла еду и сегодняшним вечером их ждет долгожданная трапеза.

Марианна молча подхватила на руки крохотную Зофью, и кивком головы указала детям на дверь.

Иллюстрация к профессорской статье.

Серебристая Луна и любопытные вороны удивленно наблюдали за колоритной картиной: по заснеженной лесной опушке медленно двигалась изможденная жизнью женщина. На ее руках в сонливой неге застыл крохотный грудной ребенок. За женщиной, утопая в глубоком снегу, продвигались два мальчика и девочка. Куда они идут? Что ищут среди ночного леса?

Марианна остановилась на небольшой поляне. В ее центре росло огромное дерево, то ли дуб, то ли бук – без листьев ведь и не разберешь. Рукой судорожно нащупала в кармане моток бечевки. Детишки глазели на мать с непониманием. И – осуждением. Так Марианне показалось. Неужели они знают, что она собирается лишить их жизни? Какое-то просветление на миг ворвалось в воспаленный мозг. Марианна прижала детей к себе, обнимая их ватными руками. Но Голос! Он снова зазвучал в ее ушах. Он уже не убаюкивал, он настоятельно требовал закончить то, что она планировала.

Вытащив бечевку из кармана, Марианна подозвала ребятишек к дереву. Не говоря ни слова, она накинула удавки на детские шейки, резко дернув за концы. Дети все еще продолжали недоуменно смотреть на мать и в их глазенках застыл немой вопрос. Справившись с собой, Долинская приподняла худые тельца повыше, к стволу. Это не было для нее трудностью – детишки так долго не ели, что больше походили на живые скелеты. Дальше руки сами делали свое дело. Обмотать веревку вокруг дерева, обмотать под горлышками еще раз, хорошенько натянуть, завязать узлом, еще раз обмотать, закрепить.

Зеркальное отражение первоисточника.

Тельца дернулись последний раз, и застыли. Марианна погладила Зофью по головке, смахнула с застывших губ Антонии снежинки, застегнула пуговицы на рубашках мальчиков. Взглянула на свое ужасное творение. Венок из детских тел. Все! Теперь им будет хорошо. Тепло и сыто.

Марианна Долинская вернулась в хибару и обессиленно упала на ворох тряпья, служивший ей постелью. Сон пришел внезапно. Ей снились улыбающиеся розовощекие дети, гуляющие в райских кущах. Они тянули к ней свои ладони и благодарили за…

За что? Долинская проснулась в холодном поту. Ее знобило. Не от холода, нет! Вот только теперь она начала осознавать. Убийца собственных детей! И где же этот Голос, который сулил ей спасение и прощение? Но Голос замолчал.

12 декабря, рано утром, Марианна Долинская отправилась в комендатуру города Радом. На допросе у следователя она заявила об убийстве своих четырех малолетних детей. Причиной преступления было тяжелое материальное положение семьи и помутившийся рассудок. Сотрудники комендатуры немедленно отправились на место преступления. Сказать, что увиденное их ужаснуло – это не сказать ничего. Штатный фотограф сделал снимок жертв. Позже, эта фотография вошла в справочник по судебной медицине.

Спорная история.

Марианна Долинская, в ходе следствия, была признана душевнобольной и помещена в Творкскую психиатрическую лечебницу с диагнозом «маниакально-депрессивный психоз». В 1928 году она скончалась и была похоронена на больничном кладбище. Дерево, на котором были повешены детишки, срубили под корень.

Существует три официальных публикации фотоснимка с детьми Марианны Долинской. Одна, самое первая, была сделана 12 декабря 1923 года в ходе расследования и подшита к материалам дела. Вторая публикация – 1928 год, «Ежегодник Психиатрии», наглядная иллюстрация к статье лечащего врача Марианны Долинской, профессора Витольда Луневского. И третья, наиболее известная – пару-тройку лет назад. Что касается подлинности последнего снимка, то тут возникает целый ряд вопросов: зеркальное отражение первоисточника, полосы непонятного происхождения, «опознанные» как колючая проволока. В конце концов, легенда о «жертвах УПА» потерпела полное фиаско, а скандал, связанный с нелегальным установлением в Польше в 2003 году памятника все тем же мнимым «жертвам», изображающего повешенных детишек, разразился такой, что мама не горюй.

Марианна Долинская (польск. Marianna Doliska; 1891-1928, Творки) - цыганка из табора, находившегося поблизости от деревни Антоновка близ Радома. В ночь с 11 по 12 декабря 1923 года, пребывая в состоянии помешательства, убила четырёх своих детей, повесив их на дереве. Сделанная во время следствия фотография её погибших детей позднее ошибочно использовалась как свидетельство о преступлениях УПА на территории Польши.

Убийство детей

В начале зимы 1923 года население деревень близ г. Радом находилось в бедственном положении, страдая от нищеты и голода. Местные цыганские группы оказались под особо пристальным наблюдением полиции, так как они часто оказывались замешаны в кражах скота и продуктов питания с местных ферм. За неделю до убийства 40-летний муж Долинской был арестован за несколько краж. Женщина осталась одна с четырьмя голодными детьми. Не имея возможности рассчитывать ни на помощь местного населения, ни на поддержку от цыган, кочующих с семьями по замерзающей местности между сёлами Домброва Козловска и Шитски она постепенно впала в состояние помешательства и решила, что единственный способ уберечь детей от голода - это убить их. 11 декабря 1923 около 20 часов она повесила на дереве четверых своих детей: Софию (6 месяцев), Антония (3 года), Бронислава (5 лет) и Стефана (7 лет). На следующий день около 13 часов Долинская пришла в полицейский участок в Радоме и призналась в убийстве. Полиция выехала на место и обнаружила, что убийство на самом деле имело место. Долинская была арестована, и фотограф из Радома сделал несколько фотографий повешенных детей.

Пребывание в тюрьме и психиатрической больнице

Расследование убийства заняло полгода. У Долинской были отмечены частые и резкие изменения в психическом состоянии: приступы ярости и аутоагрессии сменялись впадением в ступор на несколько дней. Психиатры, осматривавшие её, заключили, что перед ними был не более чем «нейтральный исполнитель преступления», «лицо, во время акта не осозновавшее последствий». Она была передана для наблюдения и лечения в психиатрическую больницу в Tворки, где её взял под наблюдение директор центра Витольд Луневский. Он определил у неё «маниакально-депрессивный психоз», сегодня известный как биполярное расстройство. В «Ежегоднике психиатрии» он назвал её случай «психопатологической попыткой самоубийства, не доведенного до конца». Долинская также страдала и от других медицинских расстройств, которые были в то время неизлечимыми. Она умерла в 1928 году, и была похоронена на кладбище в больнице.

Публикация фотографий и дальнейшие события

После смерти Марианны Витольд Луневский опубликовал в «Ежегоднике психиатрии» статью «Маниакально-депрессивный психоз в судебно-психиатрической практике». Работа включала в себя, среди прочего, описания преступлений, совершенных лицами, страдающими от этого заболевания. Случай Долинской занял четверть страницы и иллюстрируется двумя фотографиями - фото Марианны в больничном саду и фото её мёртвых детей, повешенных на дереве. Это была первая публикация фотографий с места убийства.

Вторая публикация состоялась в 1948 году. На этот раз фотографии мёртвых детей Долинской были включены в «Справочник по судебной медицине для студентов и практиков», опубликованный в 1948 году Виктором Гживо-Домбровским, профессором Варшавского университета и членом редколлегии журнала «Ежегодника по психиатрии». Снимок, содержащийся в данном руководстве, отличается от опубликованного в статье Луневского - он был сделан из другой точки.

По невыясненным по сегодняшний день причинам, третья версия этой фотографии была использована в качестве иллюстрации преступлений, якобы совершенных против польских детей УПА в 1943 году. Этот вариант - зеркальное отображение второй фотографии с места убийства. При детальном рассмотрении становится ясно, что зубчатые линии, которые некоторые принимали за колючую проволоку, являются заломами на фотографии.

Наиболее ранний пример подобной интерпретации обнаруживается в третьем номере вроцлавского журнала «The Rim» за 1993 год, где фотографию сопровождала подпись: «Польские дети, подвергнутые пыткам и убитые подразделением Украинской повстанческой армии около деревни Козовка в Тернопольском районе, осенью 1943 года (из собрания доктора Станислава Кшаклевского»). Два года спустя снимок появляется в работе Ежи Венгерского с подписью «Убийство польских детей подразделениями SS-Галиция в районе Козовки».