Ф.Ф. Ушаков окончил Морской кадетский корпус, служил на Балтийском флоте, в составе Донской (Азовской) флотилии участвовал в русско-турецкой войне 1768-1774 гг. Был назначен командиром 16-пушечного корабля «Модон», одного из самых крупных в Азовской флотилии. С 1775 г. Ушаков командовал фрегатом. В 1780 г. он был назначен командиром императорской яхты, но вскоре отказался от придворной карьеры. И в 1780-1782 гг. командовал линейным кораблем «Виктор», который охранял в Средиземном море русские торговые суда от пиратских действий английского флота. С 1783 г. на Черноморском флоте наблюдал за постройкой кораблей в Херсоне, участвовал в строительстве главной базы в Севастополе. В начале русско-турецкой войны 1787-1791 гг. Ф.Ф. Ушаков командовал линейным кораблем «Св. Павел».

В бою у о. Фидониси (1788), командуя авангардом эскадры, Ушаков нанес поражение превосходящим силам турок и в 1789 г. был произведен в контр-адмиралы. В марте 1790 г. светлейший князь Потемкин-Таврический назначил его командиром Черноморского флота. С этого момента началось подлинное боевое становление этого флота, стали закладываться его славные боевые традиции.

Командуя Черноморским флотом, Ушаков одержал блестящие победы над турецким флотом в керченском морском сражении, у о. Тендра (1790) и у мыса Калиакрия (1791), прибегнув к созданной им новой маневренной тактике, принципиально отличавшейся от принятой в то время линейной тактики. Ее основными чертами были применение единых походно-боевых порядков, решительное сближение с противником на короткую дистанцию без перестроения боевого порядка, сосредоточение основных усилий против флагманских кораблей противника, выделение резерва («эскадры кайзер-флага»), сочетание прицельного артиллерийского огня и маневра, преследование противника до полного его уничтожения или взятия в плен. Придавая большое значение морской и огневой выучке личного состава, Ушаков был сторонником суворовских принципов воспитания подчиненных.

В 1793 г. Федор Федорович Ушаков произведен в вице-адмиралы. Во время средиземноморского похода 1798-1800 гг. он снова проявил себя как крупный флотоводец, искусный политик и дипломат, особенно при создании греческой Республики Семи Островов под протекторатом России и Турции. Ушаков продемонстрировал образцы организации взаимодействия армии и флота при овладении Ионическими островами и особенно о. Корфу, при освобождении от французов Италии, во время блокады Анконы и Генуи, при овладении Неаполем и Римом. В 1800 г. эскадра Ушакова вернулась в Севастополь.

Заслуги Ушакова не были оценены Александром I, который назначил его на второстепенную должность главного командира Балтийского гребного флота и начальником флотских команд в Петербурге. В 1807 г. Ушаков ушел в отставку и уехал в свое имение на Тамбовщину. На послание императора, пожелавшего узнать об истинных причинах его увольнения со службы, адмирал ответил: «Душевные чувства и скорбь моя, истощившие крепость сил, здоровья Богу известны - да будет воля его святая. Все случившееся со мною приемлю с глубочайшим благословением». Во время Отечественной войны 1812 г. Ушаков был избран начальником ополчения Тамбовской губернии, но из-за болезни отказался от должности. Умер в своем имении и похоронен в Синаксарском монастыре близ г. Темников.

Именем Ушакова названы бухта в юго-восточной части Баренцева моря и мыс на северном побережье Охотского моря. Имя Ушакова носили боевые корабли русского и советского ВМФ. 3 марта 1944 г. Президиум Верховного Совета СССР учредил военный орден Ушакова двух степеней (орден I степени вручен 47 раз, II степени — 194 раза) и медаль. В 2004 г. он причислен к лику святых как праведный воин Феодор Ушаков.

Федор Федорович Ушаков родился в 1745г 24 февраля, в дворянской семье. Жила семья не богато. В 16 лет Федор Ушаков поступил в Морской корпус в Петербурге. В это время на русском престоле восседала Екатерина II. Россия готовилась к войне с Турцией, поэтому стране требовалось создать мощный флот на Азовском и черном море.

Строительство флота было поручено вице - адмиралу Сенявину, который ранней весной 1769 года начал создавать военно - морскую базу в Таганроге. Ушаков прибыл в расположение Сенявина в числе командированных офицеров.

Весной 1773 года русский флот стал господствовать на Азовском Море. После окончательного разгрома турок в Азовском море, боевые действия перешли в Черное. Флот нанес чувствительные удары туркам, и положение русской армии в войне с турками значительно улучшилось.

Через четыре года войны Ушаков стал командовать посыльным ботом «Курьер». Впоследствии он стал командиром большого 16 пушечного корабля. В заключительной части русско - турецкой войны участвовал в обороне русской военной базы на крымском побережье - Балаквы.

Во второй русско-турецкой войне, во время крупного сражения на Черном Море в 1788 году, в должности начальника авангарда он блестяще проявил себя. Битва у Фидонисии закончилась разгромом турецкого флота. Многие известные военноначальники высоко оценили Федора Федоровича.

Годом позже он стал контр - адмиралом, а в 1790 году стал командующим Черноморского Флота . Турки развернули масштабные боевые действия и планировали высадить большой десант войск в Крыму. Этим планам, благодаря умелым действиям флота под руководством Федора Ушакова, не суждено было сбыться.

8 июля 1790 года произошло Керчинское сражение, где русский флот одержал победу и обезопасил Крым от турецкого десанта. В августе 1791 года произошло крупное морское сражение у мыса Калиария. Русский флот проигрывал в численности, но благодаря эффекту неожиданности, Ушакову удалось обратить турок в бегство.

В 1793 Федор Ушаков получил очередное воинское звание вице-адмирала. В 1798 году успешно возглавлял действо Средиземноморского похода. Перед ним стояла непростая задача: освобождение Ионических островов от французов. Воевода блестяще справился с этой задачей в короткие сроки, захватив нужные острова. В 1799 году он вернулся на Родину. Через год уехал в Севастополь, чуть позже стал командиром Балтийского гребного флота. В 1807 году ушел в отставку. Умер в 1817 году.

Федор Федорович был современником . Ушаков - бесстрашный, мужественный, талантливый русский флотоводец, положивший свою жизнь во славу русского оружия. Он гордость и слава русского флота, армии. Федор Ушаков принимал непосредственное участие в строительстве русского черноморского флота. Он один из творцов успеха России в борьбе с Турцией. Под его командованием, русский флот впервые вышел в Средиземное море, где провел ряд успешных операций с союзниками России.

Адмирал Федор Ушаков – выдающийся русский флотоводец, не потерявший в боях ни одного корабля. Об этом человеке мы подробнее поговорим в нашей статье!

Адмирал Федор Ушаков (1745 – 1817)

По благословению
Блаженнейшего Владимира
митрополита Киевского и всея Украины.

Cвятой праведный Феодор Ушаков родился 13 февраля 1745 года в сельце Бурнаково Романовского уезда Ярославской провинции и происходил из небогатого, но древнего дворянского рода. Родителей его звали Феодор Игнатьевич и Параскева Никитична, и были они людьми благочестивыми и глубоко верующими. В послепетровские времена дворянских юношей обыкновенно определяли в гвардию, служил в ней и отец святого праведного Феодор Игнатьевич, но после рождения третьего сына Феодора он был уволен от службы с пожалованием сержантского чина лейб-гвардии Преображенского полка. Вернувшись в родное сельцо, он сменил царскую службу на хозяйственные хлопоты и воспитание детей.

День рождения будущего адмирала Российского флота – 13 февраля – приходится между празднованием памяти двух воинов-великомучеников: Феодора Стратилата и Феодора Тирона (память 8 и 17 февраля), – а вся жизнь российского флотоводца, от младенчества до дня кончины, прошла под благотворным влиянием его родного дяди, преподобного Феодора Санаксарского – великого воина в духовной брани.

Преподобный Феодор родился и вырос в том же сельце Бурнаково, отсюда ушел в юности служить в лейб-гвардии Преображенский полк, но затем, стремясь душою к иному служению, желая стяжать звание воина Царя Небесного, бежал из столицы в пустынные двинские леса, чтобы одному Богу работать, укрепляясь в подвиге и молитвы; был сыскан, доставлен к Императрице, которая, вняв Промыслу Божиему о молодом подвижнике, благоволила оставить его в Александро – Невском монастыре, где он принял монашеский постриг в 1748 году, – и это исключительное для дворянского семейства Ушаковых событие, вкупе с последующими известиями о его монашеском служении Богу, было постоянным предметом бесед среди родственников и служило им назидательным примером. Большое семейство Ушаковых состояло в приходе храма Богоявления-на-Острову, находившегося в трех верстах от Бурнаково на левом берегу Волги.

В этом храме Феодора крестили, здесь же, при мужском Островском Богоявленском монастыре, была школа для дворянских детей, где он обучался грамоте и счету. Феодор Игнатьевич и Параскева Никитична, будучи очень набожны, почитали главным условием воспитания детей развитие высоких религиозных чувств и строгой нравственности. Эти чувства, возбужденные примерами семейства и особенно родного дяди-монаха, глубоко запечатлелись в сердце возраставшего отрока, сохранились и стали господствующими во всю его последующую жизнь. В глуши деревенского поместья было много простора для физического развития. Отрок Феодор, обладая врожденным безстрашием характера, нередко, в сопровождении таких же смельчаков, отваживался, как отмечают биографы, на подвиги не по летам – так, например, со старостою деревни своей ходил на медведя.

Эти качества – беcстрашие и пренебрежение опасностью – также укрепились в характере Феодора. Скромный и уступчивый в обычных условиях, Феодор Ушаков как бы перерождался в минуты опасности и без страха смотрел ей прямо в лицо. В возрасте шестнадцати лет Феодор был представлен на смотр в Герольдмейстерскую контору Сената, где и показал, что “российской грамоте и писать обучен… желает-де он, Феодор, в Морской кадетский корпус в кадеты”. Морской кадетский корпус располагался в Санкт-Петербурге, на углу набережной Большой Невы и 12-й линии Васильевского острова. В феврале 1761 года туда был зачислен Феодор Ушаков, но дяди своего в Александро – Невском монастыре уже не застал – монах Феодор был в Тамбовской губернии, в Санаксаре. Ко времени поступления Феодора Ушакова Морской корпус представлял собою еще не настроившееся для правильной учебной жизни заведение. Науки преподавались достаточно хорошо, чтобы образовать исправного морского офицера, но внутреннего порядка, должного наблюдения за нравственностью юношей не было. кадеты были предоставлены сами себе, и, при склонности подростков к подражанию и молодечеству, дурные товарищи могли иметь большое влияние, чем хорошие. кроме того, много надежд в деле воспитания возлагалось на розгу.

Но неблагоприятные школьные условия не отразились на юноше Феодоре; добрые свойства его характера, принесенные в корпус из родной семьи, оградили его от порчи.

Будущий адмирал, отличаясь хорошей учебой и доброй нравственностью, прилежно постигал преподаваемые ему науки, особую склонность проявляя к арифметике, навигации и истории, и через пять лет успешно, одним из лучших, окончил Морской корпус, получил чин мичмана и был приведен к присяге: “Аз, Феодор Ушаков, обещаюся и клянуся Всемогущим Богом пред Святым Его Евангелием в том, что хощу и должен ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОМУ ВЕЛИЧЕСТВУ моей всемилостивейшей Государыне ИМПЕРАТРИЦЕ ЕКАТЕРИНЕ АЛЕКСЕЕВНЕ САМОДЕРЖИЦЕ и ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА ЛЮБЕЗНЕЙШЕМУ Сыну Государю Цезаревичу и Великому Князю Павлу Петровичу, законному всероссийского престола Наследнику, верно и нелицемерно служить и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови….В чем да поможет мне Господь Бог Всемогущий! ” Вся последующая жизнь Феодора Феодоровича стала подтверждением того, что он ни в чем не изменил данной им присяге.

После выпуска из Морского корпуса Феодора Ушакова направили на флот Балтийского моря. Северные моря редко бывают спокойными, и для молодого офицера это была хорошая морская школа. Первые годы службы на флоте прошли в интенсивной учебе под руководством опытных моряков. Благодаря своему усердию, пытливости ума, ревностному отношению к делу и высоким душевным качествам, молодой мичман Феодор Ушаков успешно прошел эту первую школу морской практики и был переведен на юг, в Азовскую флотилию. В конце XVII – начале XVIII века выдвинулась государственная задача возвращения России побережья Черного моря. В 1775 году, при Императрице Екатерине II, было принято решение о создании на Черном море линейного флота. В 1778 году, в тридцати верстах выше устья Днепра, недалеко от урочища Глубокая пристань было устроено адмиралтейство, основаны порт и город Херсон. Началась работа по сооружению эллингов под корабли, однако из-за больших трудностей с доставкой леса из глубинных районов России строительство затянулось. Дело начало поправляться лишь с прибытием офицеров и команд на строившиеся корабли. В августе 1783 года в Херсон прибыл и капитан второго ранга Феодор Ушаков.

В это же время в городе началась эпидемия чумы. В Херсоне был установлен карантин. В то время считалось, что чума распространяется по воздуху. Для отгнания морового поветрия на улицах разводили костры, окуривали жилища, но эпидемия усиливалась. Несмотря на сложную обстановку на юге страны, требовавшую продолжения строительства кораблей, был дан приказ полностью прекратить работы и все силы направить на борьбу с чумой. Все команды были выведены в степь. Не хватало лекарей, их обязанности принимали на себя командиры. Капитан Феодор Ушаков стал твердо устанавливать особый карантинный режим. Всю свою команду он разделил на артели.

У каждой имелась своя палатка из камыша, по сторонам которой были установлены козлы для проветривания белья. На значительном удалении располагалась больничная палатка. Если в артели появлялся заболевший, его немедленно отправляли в отдельную палатку, а старую вместе со всеми вещами сжигали. Остальные артельщики переводились на карантин. Общение одной артели с другой было строго запрещено. Ушаков сам неустанно за всем этим следил. В результате энергичных действий Феодора Ушакова в его команде чума исчезла на четыре месяца раньше, чем в других. В самое тяжелое по напряженности время эпидемии он никого не посылал в госпиталь, переполненный больными, и спас от смерти многих, пользуя их при команде. Здесь проявились, конечно, его исключительные способности решать самые трудные и неожиданные задачи; но, главным образом, здесь сказалась великая любовь Феодора Ушакова к ближним своим, любовь милующая, сострадательная, подсказывавшая ему наиболее верные решения. За умелые действия и проявленные при этом старания Феодор Ушаков был произведен в капитаны первого ранга и награжден орденом святого Владимира четвертой степени. Трактатом между Россией и Турцией от 28 декабря 1783 года Крым был окончательно присоединен к России. И тогда же Екатериной П был издан указ об устройстве на южных рубежах новых укреплений, среди которых необходимо было выстроить и “крепость большую Севастополь, где ныне Ахтияр и где должны быть Адмиралтейство, верфь для первого ранга кораблей, порт и военное селение”.

В августе 1785 года в Севастополь из Херсона на 66-пушечном линейном корабле “Святой Павел” прибыл капитан первого ранга Феодор Ушаков. 11 августа 1787 года Турция объявила войну России. Для ведения боевых действий были развернуты две армии: Екатеринославская под предводительством генерал-фельдмаршала Г.А. Потемкина-Таврического и Украинская генерал-фельдмаршала П.А. Румянцева-Задунайского. На первое время им предписывалось лишь охранять российские границы и только Севастопольскому флоту было велено действовать решительно. Вскоре произошла первая генеральная баталия. Турецкий флот насчитывал семнадцать линейных кораблей и восемь фрегатов, а в русской эскадре, авангардом которой командовал капитан бригадирского ранга Феодор Ушаков, было всего два линейных корабля и десять фрегатов. 29 июня 1788 года противники обнаружили друг друга и, находясь во взаимной близости, старались занять выгодную позицию и сохранить линию баталии. Но 3 июля у острова Фидониси бой стал неизбежен. Турецкий флот всей мощью своей линии стал спускаться на русские корабли. И тут авангардный отряд Ушакова, “употребив старание и искусство”, прибавил парусов и решительным маневром лишил возможности командующего турецким флотом Эски-Гассана охватить русские корабли и взять их на абордаж. Вместе с тем Ушаков отрезал от основных сил два передовых турецких корабля. Те, в свою очередь, обнаружив свое гибельное положение, не дожидаясь никакого сигнала, бросились спасаться бегством “с великой поспешностью”. Эски-Гассан вынужден был пуститься вдогонку своим кораблям. Победа была за русской эскадрой.

Это сражение хотя и не имело существенного влияния на дела всей кампании, но оно было примечательно в другом. Впервые в открытом бою малочисленный русский флот одержал победу над превосходящими силами противника. Начальствуя только авангардом, Феодор Ушаков в действительности руководил боем всей эскадры, и его личная храбрость, искусное владение тактикой, выдающиеся качества командира и высокий духовный облик решили сражение в нашу пользу. Это была, прежде всего, духовная победа, в которой христианское самоотвержение исполнило силой воинское искусство. Вера в вечную жизнь, несомненное упование на помощь Божию и, следовательно, неустрашимость перед неприятелем – вот что было решающим во флотоводческом таланте Феодора Ушакова.

По своему смирению и отсутствию тщеславия Феодор Ушаков в донесении не себе приписал успех, но отдал должное мужеству и стремлению к победе своих подчиненных: “Все находящиеся в команде вверенного мне корабля “Святого Павла” господа обер-офицеры и нижних чинов служители каждый по своему званию определенные от меня им должности исполняли с таким отменным старанием и храбрым духом, что за необходимый долг почитаю отнесть им всякую за то достойную похвалу…” Закончился первый год войны, в который сокрушились турецкие морские силы, а молодой Черноморский флот одержал решительную победу, приведя Оттоманскую Порту “в чрезвычайный страх и ужас”. Феодор Ушаков, получив чин контр-адмирала, был назначен в начале 1790 года командующим Черноморским флотом. Князь Потемкин писал Императрице: “Благодаря Бога, и флот и флотилия наши сильней уже турецких. Есть во флоте Севастопольском контр-адмирал Ушаков. Отлично знающ, предприимчив и охотник к службе. Он мой будет помощник”. А в боевой инструкции князя Потемкина Феод ору Ушакову говорилось: “Требуйте от всякого, чтоб дрались мужественно или, лучше скажу, по-черноморски; чтоб были внимательны к исполнению повелений и не упускали полезных случаев… Бог с вами! Возлагайте твердую на Него надежду. Ополчась Верою, конечно победим. Молю Создателя и поручаю вас ходатайству Господа нашего Иисуса Христа!” С таковым напутствием служил православный воин Феодор Ушаков, умножая славу любезного Отечества.

В начале июля 1790 года, недалеко от Керченского пролива, произошло очередное сражение, в котором эскадра Ушакова вновь одержала блистательную победу. “Я сам удивляюсь проворству и храбрости моих людей, – писал Ушаков. – Они стреляли в неприятельский корабль не часто и с такою сноровкою, что, казалось, каждый учится стрелять по цели”. Конечно, такая неустрашимость и спокойствие духа, проявленные участниками боя, говорят о великом примере их предводителя. Русские моряки поняли: где Ушаков – там победа! Князь Потемкин докладывал Императрице: “…бой был жесток и для нас славен тем паче, что жарко и порядочно контр-адмирал Ушаков атаковал неприятеля вдвое себя сильнее… разбил сильно и гнал до самой ночи… Контр-адмирал Ушаков отличных достоинств. Я уверен, что из него выйдет великий морской предводитель…”

Екатерина II отвечала: “Победу Черноморского флота над Турецким мы праздновали вчера молебствием у Казанской… Контр-адмиралу Ушакову великое спасибо прошу от меня сказать и всем его подчиненным”. После поражения при Керчи разбросанный по всему морю турецкий флот вновь стал собираться в единую эскадру. Султан Селим III жаждал реванша. В помощь своему командующему Гуссейн – паше он дал опытного адмирала Саид-бея, намереваясь переломить ход событий в пользу Турции. Но одно дело намерения, а другое – встреча лицом к лицу с православным воинством.

Утром 28 августа турецкий флот стоял на якоре между Гаджибеем (впоследствии Одессой) и островом Тендра. И вот, со стороны Севастополя Гуссейн-паша увидел идущий под всеми парусами Российский флот. Появление эскадры Ушакова привело турок в чрезвычайное замешательство. Несмотря на превосходство в силах, они спешно стали рубить канаты и в безпорядке отходить к Дунаю. Ушаков, мгновенно оценив ситуацию, приказал эскадре нести все паруса и, подойдя к противнику на дистанцию картечного выстрела, обрушил всю мощь бортовой артиллерии на передовую часть турецкого флота. Флагманский корабль Ушакова “ ” вел бой с тремя кораблями противника, заставив их выйти из линии.

Российские суда храбро следовали примеру своего предводителя. Начавшееся сражение поражало своей грандиозностью. Теснимые русскими судами передовые неприятельские корабли принуждены были пуститься в бегство, флагманский корабль Саид-бея 74-пушечный “Капудания”, будучи сильно поврежденным, отстал от турецкого флота. Русские корабли окружили его, но он продолжал храбро защищаться. Тогда Ушаков, видя упорство неприятеля, направил к нему “Рождество Христово”. Подойдя на, расстояние тридцати сажен, он сбил с него все мачты; затем встал бортом против носа турецкого флагмана, готовясь к очередному залпу.

В это время “Капудания” спустил флаг. “Люди неприятельского корабля, – докладывал впоследствии Ушаков, – выбежав все наверх, на бак и на борта, и поднимая руки кверху, кричали на мой корабль и просили пощады и своего спасения. Заметя оное, данным сигналом приказал я бой прекратить и послать вооруженные шлюпки для спасения командира и служителей, ибо во время боя храбрость и отчаянность турецкого адмирала Сайд-бея были столь безпредельны, что он не сдавал своего корабля до тех пор, пока не был весь разбит до крайности”. Когда русские моряки с объятого пламенем “Капудании” сняли капитана, его офицеров и самого Саид-бея, корабль взлетел на воздух вместе с оставшимся экипажем и казной турецкого флота. Взрыв огромного флагманского корабля на глазах у всего флота произвел на турок сильнейшее впечатление и довершил победу, добытую Ушаковым при Тендре.

“Наши, благодаря Бога, такого перцу туркам задали, что любо. Спасибо Федору Федоровичу”, – так восторженно отозвался на эту победу князь Потемкин. Сам же Феодор Феодорович ясно понимал: победы православному воинству дарует Господь и без помощи Божией все умение человеческое “ничтоже есть”. Знал, что в России, на берегу реки Мокши, в Санаксарской святой обители, возносит молитвы о нем старец Феодор, в этот год приблизившийся к исходу от земного своего бытия.

По возвращении в Севастополь командующим флотом Феодором Ушаковым был дан приказ, в котором говорилось: “Выражаю мою наипризнательнейшую благодарность и рекомендую завтрашний день для принесения Всевышнему моления за столь счастливо дарованную победу; всем, кому возможно с судов, и священникам со всего флота быть в церкви Св. Николая Чудотворца в 10 часов пополуночи и по отшествии благодарственного молебна выпалить с корабля “Рождества Христова” из 51 пушки”. В 1791 году русско-турецкая война завершилась блистательной победой контр-адмирала Феодора Ушакова у мыса Калиакрия.

Это был год, когда Турция намеревалась нанести решительный удар России. Султан призвал на помощь флот из африканских владений, прославившийся под предводительством алжирца Сеит-Али. Тот, польщенный вниманием султана, хвастливо пообещал, что, встретясь с русскими, пойдет со всеми своими кораблями на абордаж и либо погибнет, либо возвратится победителем, а самого виновника недавних поражений Турции контр-адмирала Ушакова приведет в Константинополь в цепях. Предстояло сражение генеральное; это сознавалось всем нашим флотом.

“Молитесь Богу! – писал князь Потемкин Ушакову. – Господь нам поможет, положитесь на Него; ободрите команду и произведите в ней желание к сражению. Милость Божия с вами!” 31 июля на подходах к мысу Калиакрия Ушаков обнаружил турецкий флот, стоявший в линии на якоре под прикрытием береговых батарей. Появление русской эскадры было для турок полной неожиданностью – их охватила паника. Турки в спешке стали рубить канаты и ставить паруса. При этом несколько кораблей, не справившись с управлением на крутой волне при порывистом ветре, столкнулись друг с другом и получили повреждения. Ушаков, будучи на ветре и пользуясь неразберихой в стане неприятеля, принял изумительное по находчивости решение и повел свой флот между турецкими кораблями и безпрестанно палящей береговой батареей, отрезая корабли от берега. Бой разгорелся с потрясающей силою. Боевая линия турок была разбита, их корабли были настолько стеснены, что били друг в друга, укрываясь один за другого. Ушаков на флагманском корабле “Рождество Христово” погнался за пытавшимся уйти Сеит-Али и, сблизившись с ним, атаковал его. Первым же ядром с русского флагмана на алжирском корабле вдребезги разнесло фок стеньгу, щепа от которой отлетела в Сеит-Али, тяжело ранив его в подбородок. Окровавленный алжирский предводитель, не так давно хваставшийся пленением Ушакова, был унесен с палубы в каюту.

Русские корабли, окружив противника, буквально осыпали его ядрами. Турецкий флот был “совершенно уже разбит до крайности” и в очередной раз бежал с поля боя. Наступившая темнота, пороховой дым и перемена ветра спасли его от полного разгрома и пленения. Весь турецкий флот, лишившийся двадцати восьми судов, разбросало по морю. Большая часть экипажей была перебита, в то время как на русских кораблях потери были незначительны. А в Константинополе, не имея известий о происшедшем морском сражении, праздновали курбан-байрам и радовались; но вскоре “сверх чаяния сия радость обратилась в печаль и страх”, вызванные появлением у крепостей Босфора остатков эскадры “славного алжирца” Сеит-Али: вид пришедших пяти его линейных кораблей и пяти других малых судов был ужасен, “некоторые из оных без мачт и так повреждены, что впредь служить на море не могут”; палубы были завалены трупами и умирающими от ран; в довершение всего корабль самого Сеит-Али, войдя на рейд, стал на виду у всех тонуть и пушечными залпами просить о помощи… “Великий! Твоего флота больше нет”, – доложили турецкому султану.

Тот был настолько ошеломлен увиденным зрелищем и известием о сокрушительном поражении своего флота, что немедленно поспешил заключить мир с Россией, 29 декабря 1791 года в Яссах был подписан мирный договор. Российское государство, укрепив свои позиции на юге, “твердою ногою встало на завоеванных им берегах Черного моря”.

За столь знаменитую победу контр-адмиралу Феодору Ушакову пожалован был орден святого Александра Невского. Еще в начале войны Феодор Ушаков принял главное начальство над портом и городом Севастополем. По заключении мира с Турцией он немедленно приступил к починке кораблей, постройке разных мелких судов; по его распоряжениям и при неустанном личном участии на берегах бухт строились пристани. Трудно было с размещением на берегу матросов и прочих нижних чинов: они жили в хижинах и казармах, находившихся в низменных местах бухты, где от гнилого воздуха, исходящего от болот Инкермана, люди часто болели и умирали. Феодор Феодорович, как и в период борьбы с чумой в Херсоне, стал принимать самые решительные меры к прекращению болезней. В удобных, возвышенных и наиболее здоровых местах им были построены казармы, госпиталь.

Он заботился и об устройстве дорог, рынков, колодцев и вообще снабжении города пресной водою и жизненными припасами… Небольшая соборная церковь Святителя Николая, покровителя в море плавающих, была им перестроена и значительно увеличена. Бывало, что из казенных сумм, определяемых на содержание Черноморского флота, те или иные поставлялись несвоевременно – тогда Ушаков выдавал из собственных денег по несколько тысяч в контору Севастопольского порта, чтобы не останавливать производства работ; “он чрезвычайно дорожил казенным интересом, утверждая, что в собственных деньгах должно быть щедрым, а в казенных скупым, – и правило сие доказывал на деле”.

Освободясь на время от ратных дел, прославленный адмирал, который “к вере отцов своих оказывал чрезвычайную приверженность”, имел теперь возможность более предаваться молитве: сохранилось драгоценное свидетельство о его жизни в Севастополе, когда он “каждый день слушал заутреню, обедню, вечерню и перед молитвами никогда не занимался рассматриванием дел военно-судных; а произнося приговор, щадил мужа, отца семейства многочисленного; и был исполненный доброты необыкновенной…” В начале 1793 года он призван был Императрицею в Петербург. Екатерина II пожелала видеть героя, стяжавшего такую громкую славу, и “встретила в нем человека прямодушного, скромного, мало знакомого с требованиями светской жизни”. За заслуги перед престолом и Отечеством Екатерина II поднесла ему в дар необыкновенной красоты золотой складень-крест с мощами святых угодников.

В том же году Феодору Ушакову был пожалован чин вице-адмирала. В 1796 году на Российский престол вступил Император Павел I. Это было время, когда революционная Франция, поправ законы Божеские и человеческие и умертвив монарха, “обратилась к завоеванию и порабощению соседних держав”. Вице-адмирал Ушаков получил приказ привести в боевую готовность Черноморский флот. Сложность обстановки для России заключалась в том, что не было никакой ясности, от какого противника – Турции или Франции – защищать южные рубежи. Франция подстрекала Турцию к войне с Россией, и туркам, конечно же, хотелось возвратить отторгнутые Россией земли; но, с другой стороны, соседство на Балканах с французами становилось для Оттоманской Порты куда более опасным, чем потеря Крыма.

Вскоре султан Селим III принял предложение Российского Императора о союзе против Франции и обратился к Павлу I с просьбой о присылке вспомогательной эскадры. В связи с этим вице-адмиралу Ушакову был доставлен Высочайший рескрипт: “Коль скоро получите известие, что французская эскадра покусится войти в Черное море, то немедленно, сыскав оную, дать решительное сражение, и МЫ надеемся на ваше мужество, храбрость и искусство, что честь НАШЕГО флага соблюдена будет…”

В начале августа 1798 года, находясь вблизи Севастопольского рейда с вверенной ему эскадрой, Феодор Ушаков получил Высочайшее повеление “тотчас следовать и содействовать с турецким флотом противу зловредных намерений Франции, яко буйнаго народа, истребившего не токмо в пределах своих веру и Богом установленное правительство и законы… но и у соседственных народов, которые по несчастию были им побеждены или. обмануты вероломническими их внушениями…”

Взяв курс на Константинополь, российская эскадра скоро приблизилась к Босфору, и этого оказалось достаточным, чтобы Порта немедленно объявила войну республиканской Франции. Турция встречала русские суда на удивление дружелюбно. Поразила турок опрятность, строгий порядок на русских судах. Один из влиятельных вельмож на встрече у визиря заметил, что “двенадцать кораблей российских менее шуму делают, нежели одна турецкая лодка; а матросы столь кротки, что не причиняют жителям никаких по улицам обид”. И облик, и весь дух русских моряков были удивительны туркам.

Российская эскадра пробыла в Константинополе две недели; 8 сентября, “дав туркам опыт неслыханного порядка и дисциплины”, она снялась с якоря и при благополучном ветре направила свой путь к Дарданеллам, к месту соединения с турецким флотом. Командующим объединенными силами назначен был вице-адмирал Ушаков. Турки, на собственном опыте зная его искусство и храбрость, полностью доверили ему свой флот, а командующий турецкой эскадрой Кадыр-бей именем султана обязан был почитать российского вице-адмирала “яко учителя”.

Так началась знаменитая Средиземноморская кампания вице-адмирала Феодора Ушакова, в которой он показал себя не только как великий флотоводец, но и как мудрый государственный деятель, милосердный христианин и благодетель освобожденных им народов. Первой задачей эскадры было взятие Ионических островов, расположенных вдоль юго-западного побережья Греции, главный из которых – Корфу, имея и без того мощнейшие в Европе бастионы, был еще значительно укреплен французами и считался неприступным. Коренные жители занятых французами островов были православными греками, а на Корфу находилась (пребывающая и доныне) великая христианская святыня – мощи святителя Спиридона Тримифунтского. Феодор Ушаков поступил премудро: он, прежде всего, обратился с письменным воззванием к жителям островов, призывая их содействовать в “низвержении несносного ига” безбожников-французов.

Ответом была повсеместная вооруженная помощь населения, воодушевленного прибытием русской эскадры. Как ни сопротивлялись французы, наш десант решительными действиями освободил остров Цериго, затем Занте… Когда французский гарнизон на острове Занте сдался, то “на другой день главнокомандующий вице-адмирал Ушаков, вместе с капитанами и офицерами эскадры, съехал на берег для слушания благодарственного молебна в церкви св. чудотворца Дионисия.

Звоном колоколов и ружейной пальбой приветствованы были шлюпки, когда приближались к берегу; все улицы украсились выставленными в окнах русскими флагами – белыми с синим Андреевским крестом, и почти все жители имели такие же флаги в руках, безпрестанно восклицая: “Да здравствует Государь наш Павел Петрович! Да здравствует избавитель и восстановитель Православной Веры в нашем Отечестве!” На пристани вице-адмирал принят был духовенством и старейшинами; он последовал в соборную церковь, а после богослужения прикладывался к мощам святого Дионисия, покровителя острова Занте; жители повсюду встречали его с особенными почестями и радостными криками; по следам его бросали цветы; матери, в слезах радости, выносили детей, заставляя их целовать руки наших офицеров и герб Российский на солдатских сумках. Женщины, а особливо старые, протягивали из окон руки, крестились и плакали”, – так записывал очевидец.

То же было и при острове Кефалония: “…жители везде поднимали русские флаги и способствовали десантным войскам отыскивать французов, скрывшихся в горах и ущельях; а когда остров был взят, местный архиерей и духовенство с крестами, все дворянство и жители, при колокольном звоне и пальбе из пушек и ружей, встретили начальника русского отряда и командиров судов, когда они съехали на берег”. Но между тем, с самого начала совместной кампании, особенно когда перешли к военным действиям, выяснилось, что от турецкой вспомогательной эскадры помощи было менее, чем неприятностей и хлопот. Турки, при всех льстивых заверениях и готовности сотрудничать, были настолько неорганизованны и дики, чтр вице-адмирал должен был держать их позади своей эскадры, стараясь не подпускать к делу. Это была обуза, о которой, впрочем, будучи главнокомандующим, он обязан был заботиться, то есть кормить, одевать, обучать воинскому ремеслу, чтоб использовать хотя бы отчасти.

Местное население открывало двери русским – и захлопывало их перед турками. Феодору Феодоровичу приходилось непросто, и он проявил много рассудительности, терпения, политического такта, чтобы соблюсти союзные договоренности и удержать турок от присущих им безобразий – главным образом, от необузданного варварства и жестокости. Особенно не нравилось туркам милостивое обращение русских с пленными французами. Когда Феодор Ушаков принял первых пленных на острове Цериго, турецкий адмирал Кадыр-бей просил его о позволении употребить против них военную хитрость. “Какую?” – спросил Ушаков. Кадыр-бей отвечал: “По обещанию Вашему, французы надеются отправиться в Отечество и лежат теперь спокойно в нашем лагере. Позвольте мне подойти к ним ночью тихо и всех вырезать”.

Сострадательное сердце Феодора Ушакова, конечно же, отвергло сию ужасающую жестокость, – чему турецкий адмирал крайне дивился… Но особенно много хлопот доставлял Ушакову хитрый и коварный Али-паша, командовавший сухопутными турецкими войсками и привыкший безнаказанно бесчинствовать на греческом и албанском побережьях. 10 ноября 1798 года Феодор Ушаков в донесении питал: “Благодарение Всевышнему Богу, мы с соединенными эскадрами, кроме Корфу, все прочие острова от рук зловредных французов освободили”. Собрав все силы при Корфу, главнокомандующий начал осуществлять блокаду острова и подготовку к штурму этой мощнейшей в Европе крепости. Блокада, вся тягота которой пала на одну русскую эскадру, проходила в условиях для наших моряков самых неблагоприятных.

Прежде всего, последовали значительные перебои с поставкой продовольствия и амуниции, а также и материалов, необходимых для текущего ремонта судов, – все это по договору обязана была делать турецкая сторона, однако сплошь и рядом возникали несоответствия, происходившие от злоупотреблений и нерадения турецких чиновников. Эскадра была “в крайне бедственном состоянии”. Турецкие должностные лица, которые обязаны были предоставить в срок десантные войска с албанского берега общим числом до четырнадцати тысяч человек и даже “столько, сколько главнокомандующий от них потребует”, в действительности собрали лишь треть обещанного, так что в донесении Государю вице-адмирал Ушаков писал: “Если бы я имел один только полк российского сухопутного войска для десанта, непременно надеялся бы я Корфу взять совокупно вместе с жителями, которые одной только милости просят, чтобы ничьих других войск, кроме наших, к тому не допускать”.

Помимо неурядиц с союзниками, блокада осложнялась также и упорным сопротивлением французов, да еще и зима в тот год была необыкновенно сурова на юге Европы. “Наши служители, – писал в донесении Ушаков, – от ревности своей и желая угодить мне, оказывали на батареях необыкновенную деятельность: они работали и в дождь, и в мокроту или же обмороженные в грязи, но все терпеливо сносили и с великой ревностию старались”. Сам адмирал, поддерживая дух своих моряков, подавал пример неутомимой деятельности. “День и ночь пребывал он на корабле своем в трудах, обучая матросов к высадке, к стрельбе и ко всем действиям сухопутного воина”, – писал участник тех событий капитан-лейтенант Егор Метакса. Наконец, все было готово для штурма, и на общем совете положено было начать его при первом удобном ветре. Войскам дана была боевая инструкция, которую вице-адмирал Федор Ушаков закончил словами: “…поступать с храбростию, благоразумно и сообразно с законами. Прошу благословения Всевышняго и надеюсь на ревность и усердие господ командующих”.

Благоприятный ветер подул 18 февраля, и в семь часов пополуночи начался штурм. Первоначально удар был обрушен на остров Видо, с моря прикрывавший главную крепость. В описании Егора Метаксы читаем: “Безпрерывная страшная пальба и гром больших орудий приводили в трепет все окрестности; несчастный островок Видо был можно сказать весь взорван картечами, и не только окопы, прекрасные сады и аллеи не уцелели, не осталось дерева, которое бы не было повреждено сим ужасным железным градом…”

В решительных случаях Феодор Ушаков подавал собою пример: так и теперь, сигналом приказавши всем судам продолжать свои действия, сам подошел вплотную к берегу против сильнейшей батареи французов и через короткое время сбил эту батарею, у которой “в печах было множество приготовленных каленых ядер”, и она ими палила.

“Турецкие же корабли и фрегаты – все были позади нас и не близко к острову; если они и стреляли на оный, то чрез нас, и два ядра в бок моего корабля посадили…” – писал впоследствии адмирал. “Остров усеян был нашими ядрами, сильною канонадою все почти батареи его истреблены и обращены в прах”. В то же время на флагманском корабле “Святой Павел” был поднят сигнал к высадке десанта, заблаговременно посаженного на гребные суда.

Под прикрытием корабельной артиллерии десант утвердился между вражескими батареями и пошел к середине острова. Турки, входившие в состав десанта, озлобленные упорным сопротивлением французов, принялись резать головы всем пленным, попавшимся в их руки.

Происходили жестокие сцены, подобные следующей, описанной очевидцем: “Наши офицеры и матросы кинулись вслед за турками, и так как мусульманам за каждую голову выдавалось по червонцу, то наши, видя все свои убеждения не действительными, начали собственными деньгами выкупать пленных. Заметив, что несколько турок окружили молодого француза, один из наших офицеров поспешил к нему в то самое время, когда несчастный развязывал уже галстух, имея перед глазами открытый мешок с отрезанными головами соотечественников. Узнав, что за выкуп требовалось несколько червонцев, но не имея столько при себе, наш офицер отдает туркам свои часы – и голова француза осталась на плечах…”.

Увещания и угрозы не могли привести турок к послушанию; тогда командир русских десантников составил каре из людей своего отряда, чтобы в середине его укрывать пленных, и тем спасена была жизнь весьма многих. Впоследствии Егор Метакса писал: “Русские и здесь доказали, что истинная храбрость сопряжена всегда с человеколюбием, что победа венчается великодушием, а не жестокостью, и что звание воина и христианина должны быть неразлучны”.

К двум часам пополудни остров Видо был взят. На следующий день, 19 февраля 1799 года, пала и крепость Корфу. Это был день великого торжества адмирала Феодора Ушакова, торжества его военного таланта и твердой воли, поддержанных храбростью и искусством его подчиненных, их доверием к своему победоносному предводителю и его уверенностью в их непоколебимое мужество. Это был день торжества русского православного духа и преданности своему Отечеству. Взятый в плен “генерал Пиврон был объят таким ужасом, что за обедом у адмирала не мог удержать ложки от дрожания рук, и признавался, что во всю свою жизнь не видал ужаснейшего дела”.

Узнав о победе при Корфу, великий русский полководец Суворов воскликнул: “Ура! Русскому флоту! Я теперь говорю сам себе: зачем не был я при Корфу хотя мичманом?”

На другой день после сдачи крепости, когда главнокомандующему привезены были на корабль “Святой Павел” французские флаги, ключи и знамя гарнизона, он сошел на берег, “торжественно встреченный народом, не знавшим границ своей радости и восторга, и отправился в церковь для принесения Господу Богу благодарственного молебствия… Радость греков была неописуема и непритворна. Русские зашли как будто на свою родину. Все казались братьями, многие дети, влекомые матерями на встречу войск наших, целовали руки наших солдат, как бы отцовские. Сии, не зная греческого языка, довольствовались кланяться на все стороны и повторяли: “Здравствуйте, православные!”, на что греки отвечали громким “ура!” Тут всякий мог удостовериться, что ничто так не сближает два народа, как вера, и что ни отдаленность, ни время, ни обстоятельства не расторгнут никогда братских уз, существующих между русскими и единоверцами их…

27 марта, в первый день Святой Пасхи, адмирал назначил большое торжество, пригласивши духовенство сделать вынос мощей Угодника Божиего Спиридона Тримифунтского. Народ собрался со всех деревень и с ближних островов. При выносе из церкви святых мощей расставлены были по обеим сторонам пути, по которому пошла процессия, русские войска; гробницу поддерживали сам адмирал, его офицеры и первые чиновные архонты острова; снятые мощи обнесены были вокруг крепостных строений, и к это время отовсюду производилась ружейная и пушечная пальба… Всю ночь народ ликовал”.

Император Павел I за победу при Корфу произвел Феодора Ушакова в адмиралы. Это была последняя награда, полученная им от своих государей. Воздав благодарение Богу, Феодор Феодорович продолжил выполнение возложенных на него задач. Требовалось образовать на освобожденных островах новую государственность, и адмирал Ушаков, как полномочный представитель России, не поступаясь своими христианскими убеждениями, сумел создать на Ионических островах такую форму правления, которая обеспечила всему народу “мир, тишину и спокойствие”.

“Люди всех сословий и наций, – обращался он к жителям островов, – чтите властное предназначение человечности. Да прекратятся раздоры, да умолкнет дух вендетты, да воцарится мир, добрый порядок и общее согласие!..” Феодор Ушаков, будучи верным слугой Царю и Отечеству, ревностно отстаивал интересы России, и в то же время как христианин, как человек “доброты необыкновенной”, он движим был искренним желанием дать греческому населению – друзьям России, единоверцам, недавним соратникам в освобождении островов “от зловредных и безбожных французов” – спокойствие и благополучие.

Так образовалась Республика Семи Соединенных Островов – первое греческое национальное государство нового времени. Феодор Ушаков, показавший здесь себя великим сыном России, говорил впоследствии, что “имел счастие освобождать оные острова от неприятелей, установлять правительства и содержать в них мир, согласие, тишину и спокойствие…” В то же время, попущением Божиим, пришлось Феодору Феодоровичу претерпеть великие нравственные страдания. Прежде всего, некоторые турецкие военноначальники, разгневанные строгими мерами русского адмирала, решительно пресекавшего жестокости и кощунства турок, грабивших церкви и разорявших иконостасы, начали клеветать на Феодора Ушакова, обвиняя его перед русским посланником в Константинополе Томарой в том, что адмирал-де неправильно распределяет между союзными эскадрами призовые, полученные за победу, к тому же присваивая их себе…

Честный и нестяжательный Феодор Феодорович должен был объясняться. Со скорбью писал он посланнику: “Я не интересовался нигде ни одной полушкою и не имею надобности; Всемилостивейший Государь мой Император и Его Султанское Величество снабдили меня достаточно на малые мои издержки. Я не живу роскошно, потому и не имею ни в чем нужды, и еще уделяю бедным, и для привлечения разных людей, которые помогают нам усердием своим в военных делах. Я не имею этой низости, как злословит меня капудан-паша…”

И в другом письме: “Все сокровища в свете меня не обольстят, и я ничего не желаю и ничего не ищу от моего малолетства; верен Государю и Отечеству, и один рубль, от Монаршей руки полученный, почитаю превосходнейше всякой драгоценности, неправильно нажитой”.

Было и другое: лучшие качества Феодора Ушакова как воина-христианина, например, его милосердие к пленным, входили в конфликт с интересами государственной власти; сколько сердечной боли должен был испытывать адмирал, которому вышеупомянутый В. С. Томара, называя его “наш добрый и честный Феодор Феодорович”, препровождал секретное распоряжение, в коем, “при изъявлении душевного почтения к полезным и славным трудам” адмирала, разъяснялось, “что намерение Высочайшего Двора есть стараться чем можно более раздражить взаимно Порту и Францию; следственно, соблюдая с вашей стороны в рассуждении французов правила войны, вообще принятые, не должно понуждать турков к наблюдению их. Пущай они что хотят делают с французами… а вам обременяться пленными не следует и невозможно”.

И сколько было случаев, подобных этому! И наконец, положение самой русской эскадры, которой необходимо было продолжать военные действия против французов, оставалось во многих отношениях тяжелым. Прежде всего, продовольствие, поставляемое турками из Константинополя, было весьма нехорошего качества, да и поставлялось не вовремя; эти “и прочие разные обстоятельства, – писал адмирал, – повергают меня в великое уныние и даже в совершенную болезнь. Изо всей древней истории не знаю и не нахожу я примеров, чтобы когда какой флот мог находиться в отдаленности без всяких снабжений и в такой крайности, в какой мы теперь находимся… Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и не умирали с голоду”. Эти его слова, полные скорби и недоумения от происходящего, многого стоят.

Что же помогло устоять русским морякам против стольких испытаний? Несомненно, их православный дух, их верность Царю и Отечеству, великий пример главнокомандующего и их всеобщая любовь к нему – “батюшке нашему Феодору Феодоровичу”. Он всегда учил своих офицеров: “Запомните непреложное правило, что командир над кораблем почитается защитителем других и отцом всего экипажа”. А между тем миссия его в Средиземном море еще не закончилась. В Северной Италии русские под предводительством славного Суворова громили “непобедимую” армию французов. Суворов просил адмирала Ушакова с юга оказывать ему всемерную поддержку. И вот, находясь в теснейшем взаимодействии, они били французских республиканцев на суше и на море.

Два великих сына России – они показали всему миру, что такое русское воинство. Отряды кораблей с десантом стремительными передвижениями по Адриатике и вдоль юго-западных берегов Италии наводили панику на французские гарнизоны. Но и тут не обошлось без козней: интриговали англичане, а их знаменитый контр-адмирал Горацио Нельсон всячески пытался досаждать Ушакову; слава русского флотоводца не давала покоя Нельсону.

В переписке со своими друзьями он заявлял, что Ушаков “держит себя так высоко, что это отвратительно”. Спокойная учтивость русского адмирала раздражала Нельсона: “Под его вежливой наружностью скрывается медведь…” И наконец, уже с полной откровенностью: “Я ненавижу русских…” Это чувствовал и сам Феодор Феодорович: “Зависть, быть может, против меня действует за Корфу… Что сему причиною? не знаю…”

Тем временем русские моряки и десантники взяли город Бари, где отслужили благодарственный молебен у мощей Святителя Николая чудотворца, затем Неаполь и 30 сентября 1799 года вошли в Рим. Неаполитанский министр Мишуру, бывший при нашем отряде, с изумлением писал адмиралу Ушакову: “В промежуток 20 дней небольшой русский отряд возвратил моему государству две трети королевства. Это еще не всё, войска заставили население обожать их… Вы могли бы их видеть осыпанными ласками и благословениями посреди тысяч жителей, которые назвали их своими благодетелями и братьями… Конечно, не было другого примера подобного события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена”.

Предстояло еще взятие Мальты, но тут на исходе 1799 года адмирал Феодор Ушаков получил приказ Императора Павла I о возвращении вверенной ему эскадры на родину, в Севастополь… Он еще несколько времени провел на Корфу, готовя эскадру к длительному пути, занимаясь делами местного управления, прощаясь с Островами. Он полюбил греков, и они сторицею платили ему тем же; они видели в нем друга и освободителя. “Безпрестанно слышу я просьбы и жалобы народные, и большей частью от бедных людей, не имеющих пропитания…” – и адмирал, будучи печальником народных нужд, старался с помощью Божией, насколько мог, способствовать улучшению их жизни. Жители Республики Семи Соединенных Островов прощались с адмиралом Феодором Ушаковым и его моряками не скрывая слез, благодаря их и благословляя. Сенат острова Корфу назвал адмирала “освободителем и отцом своим”. “Адмирал Ушаков, освободя сии острова геройственною своею рукою, учредив отеческими своими благорасположениями соединение их, образовав нынешнее временное правление, обратил яко знаменитый освободитель все свое попечение на пользу и благоденствие искупленных им народов”.

На золотом, осыпанном алмазами мече, поднесенном ему, была надпись: “Остров Корфу – адмиралу Ушакову”. На золотой медали от жителей острова Итака – “Феодору Ушакову, российских морских сил главному начальнику, мужественному освободителю Итаки”. Столь же памятные и дорогие награды были и от других островов. Но адмирал, слишком хорошо уже узнавший превратности высшей политической жизни, покидал Ионические острова с чувством тревоги за их дальнейшую судьбу. На душе его было скорбно…

26 октября 800 года эскадра адмирала Феодора Ушакова вошла в Севастопольскую бухту. В ночь на 11 марта 1801 года заговорщиками был убит Император Павел I. На Российский престол взошел его сын Александр I. Политика России менялась.

Вскоре адмирал Феодор Ушаков был переведен в Санкт-Петербург. При Дворе возобладало мнение о ненужности большого флота для “сухопутной” России. Тогдашний морской министр высказывался о флоте, что “он есть обременительная роскошь”, а другой деятель морского ведомства писал: “России нельзя быть в числе первенствующих морских держав, да в том и не представляется ни пользы, ни надобности”. В 1804 году Феодор Феодорович составил подробнейшую записку о своем служении Российскому флоту, в которой подытоживал свою деятельность: “Благодарение Богу, при всех означенных боях с неприятелем и во всю бытность онаго флота под моим начальством на море, сохранением Всевысочайшей Благости ни одно судно из онаго не потеряно и пленными ни один человек из наших служителей неприятелю не достался”.

Обострялись болезни, усиливались душевные скорби. Но не забывал адмирал заботиться о ближних своих; в его дом в Петербурге часто приходили за помощью. Одних он снабжал деньгами, одеждой, за других, особо нуждающихся, ходатайствовал перед более имущими господами. Например, переписываясь с известным благотворителем графом Н.П. Шереметевым, построившим в Москве в память своей умершей жены Странноприимный дом, Феодор Феодорович не однажды обращался к нему с просьбами подобного характера: “Зная доброе расположение Ваше к спасительным делам и благодеянию, посылаю к Вашему Сиятельству двух странниц, пришедших из отдаленного края просить позволения о построении храма Божиего и устроении жилищ в пользу увечных и больных. По их бедности я содержу их в своем доме и одел их”.

Кроме того, он взял на себя покровительство и заботу об осиротевших племянниках. Продолжая нести службу в должности главного командира Балтийского гребного флота, а кроме того еще и начальника Петербургских флотских команд и председателя квалификационной комиссии “по производству в классные чины шкиперов, подшкиперов, унтер-офицеров и клерков Балтийских и Черноморских портов”, образованной при Морском кадетском корпусе, Феодор Ушаков старался и эти обязанности исполнять с ревностью и усердием, как это вообще было ему свойственно в любом деле.

С болью следил он за происходившим в Европе: близился к завершению один из этапов франко-русской войны, готовился мир в Тильзите; Император Александр I сделается союзником Наполеона Бонапарта, а Ионические острова будут переданы “зловредным” французам. Феодору Феодоровичу предстояло пережить и это.

19 декабря 1806 года он подал Императору прошение об отставке: “Душевные чувства и скорбь моя, истощившие крепость сил и здоровья, Богу известны – да будет воля Его святая. Все случившееся со мною приемлю с глубочайшим благоговением… ” Эти слова, венчающие ратный подвиг, славное и многотрудное служение родному Отечеству, свидетельствуют, что непобедимый адмирал исполнен был смирения и покорности воле Божией, и благодарения Богу за все, – это были чувства истинно христианские.

Отойдя от служебных дел, он некоторое время жил в Санкт-Петербурге, продолжая покровительствовать племянникам, и готовился к переезду на постоянное и уже последнее место своей земной жизни. У него было несколько небольших деревень на родине в Ярославской губернии, был участок земли вблизи Севастополя… Душа адмирала, от младенчества взыскавшая Господа, просила покоя, уединения, молитвы.

Он принял решение, исполненное глубокого смысла: он избрал для жительства тихую деревню Алексеевку, в Темниковском уезде, вблизи Санаксарского Рождество-Богородичного монастыря, где в годы его ратных подвигов молился о нем его родной дядя – преподобный Феодор. Несомненно, что молитвенное их общение никогда не прерывалось. Потому и устремилась сюда, к святой обители душа адмирала, что здесь подвизался о Господе и упокоился самый духовно близкий ему человек на земле.

Монах и моряк – они оба были воинами Христовыми, оба делали одно дело: ревностно служили Господу – на том поприще, на которое Он их призвал. Перед тем, как окончательно в 1810 году покинуть столицу, Феодор Феодорович, “памятуя час смертный с каковою внезапностью оный приключается”, написал завещание.

Никогда не имевший своей семьи и своих детей, он все небогатые владения передал в собственность племянникам, “которых почитаю я вместо детей моих и о благе их стараюсь как собственный их отец”. Сохранилось свидетельство тогдашнего настоятеля монастыря иеромонаха Нафанаила о завершающем периоде земной жизни Феодора Феодоровича: “Адмирал Ушаков, сосед и знаменитый благотворитель Санаксарской обители, по прибытии своем из Санкт-Петербурга, вел жизнь уединенную в собственном своем доме, в деревне Алексеевке, расстоянием от монастыря через лес версты три, который по воскресным и праздничным дням приезжал для богомолья в монастырь к службам Божиим во всякое время.

В Великий пост живал в монастыре, в келий, для своего пощения и приготовления к Св. Тайнам по целой седмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неопустительно и слушал благоговейно; по временам жертвовал от усердия своего обители значительные благотворения; так же бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния и вспоможения”.

Началась Отечественная война 1812 года. На борьбу с французами поднялся весь народ. В Тамбовской губернии, как и по всей России, создавались ополчения для защиты Отечества. На губернском собрании дворянства, в котором Феодор Феодорович не смог принять участия по болезни, он был избран большинством голосов начальником внутреннего тамбовского ополчения. Предводитель дворянства писал ему: “Долговременная опытность службы Вашей и отличное усердие перед Престолом Российской державы, Вами доказанные, да подадут дворянству твердые способы к ревностным подвигам на пользу общую, да подвигнут всех к благодетельным пожертвованиям и да вдохнут готовность в сердце каждого принять участие к спасению Отечества…”

“За благосклонное, доброе обо мне мнение и за честь сделанную приношу всепокорнейшую мою благодарность, – отвечал адмирал. – С отличным усердием и ревностию желал бы я принять на себя сию должность и служить Отечеству, но с крайним сожалением за болезнью и великой слабостью здоровья принять ее на себя и исполнить никак не в состоянии и не могу”.

Но, между тем, вместе с темниковским соборным протоиереем Асинкритом Ивановым он устроил госпиталь для раненых, дав деньги на его содержание. Две тысячи рублей им было внесено на формирование 1-го Тамбовского пехотного полка. Все, что имел, отдавал он “на воспомоществование ближним, страждущим от разорения злобствующего врага…”

Еще в 1803 году им были внесены двадцать тысяч рублей в Опекунский совет Санкт-Петербургского воспитательного дома; теперь он всю сумму с причитающимися на нее процентами передал в пользу разоренных войной: “Я давно имел желание все сии деньги без изъятия раздать бедствующим и странствующим, не имеющим жилищ, одежды и пропитания”.

Не только крестьяне окрестных деревень и жители города Темникова, но и из отдаленных мест приезжали к нему многие. С страдальцами, лишившимися имуществ, делился он тем, что имел; обремененных скорбию и унынием утешал непоколебимою надеждой на благость Небесного Промысла. “Не отчаивайтесь! – говорил он. – Сии грозные бури обратятся к славе России. Вера, любовь к Отечеству и приверженность к Престолу восторжествуют. Мне немного остается жить; не страшусь смерти, желаю только увидеть новую славу любезного Отечества!”

Остаток дней своих, по словам того же иеромонаха Нафанаила, адмирал провел “крайне воздержанно и окончил жизнь свою как следует истинному христианину и верному сыну Святой Церкви 1817 года октября 2-го дня и погребен по желанию его в монастыре подле сродника его из дворян, первоначальника обители сия иеромонаха Феодора по фамилии Ушакова же”.

Отпевал Феодора Феодоровича в Спасо-Преображенской церкви города Темникова протоиерей Асинкрит Иванов, который за день до кончины праведника, в праздник Покрова Пресвятой Владычицы нашей Богородицы, принимал его последнюю исповедь и причащал Святых Тайн; когда гроб с телом усопшего адмирала, при большом стечении народа, был вынесен на руках из города, его хотели положить на подводу, но народ продолжал нести его до самой Санаксарской обители.

Там встретила благоверного воина Феодора монастырская братия, Феодор Феодорович был погребен у стены соборного храма, рядом с родным ему преподобным Старцем, чтобы быть им отныне вместе навеки. После праведной кончины Феодора Феодоровича прошло почти два столетия. Его подвижническая и высокодуховная жизнь, его добродетели не были забыты в родном Отечестве. Его заветами жили русские воины и флотоводцы, ученики и продолжатели его идей и идеалов преумножали славу русского флота. Когда наступили времена гонений на Русскую Православную Церковь, Санаксарский монастырь, где упокоился Феодор Феодорович, был закрыт. Часовня, выстроенная над его могилой, была до основания разрушена, честные его останки в 1930-е годы были осквернены безбожниками. В годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов воинская слава Феодора Феодоровича Ушакова была вспомянута, его имя, наряду с именами святых благоверных князей Александра Невского и Димитрия Донского, и великого русского полководца Александра Суворова, вдохновляло к подвигу защитников Родины. Были учреждены орден и медаль адмирала Ушакова, которые стали высшими наградами для воинов-моряков.

Отныне могила Феодора Ушакова и, как следствие, весь Санаксарский монастырь находились под присмотром государственной власти, и это предотвратило разрушение чтимой праведником обители. В 1991 году Санаксарский монастырь был возвращен Русской Православной Церкви. Почитание святого праведника год от году возрастало.

На его могиле служились панихиды, многочисленные паломники – духовенство, монашествующие, благочестивые миряне, среди которых часто можно было видеть воинов-моряков, – приходили поклониться Феодору Феодоровичу Ушакову, светлый облик которого оказался необычайно близок и воинству, и народу, побуждая к столь же ревностному служению военному и гражданскому, “дабы увидеть новую славу любезного Отечества”. Синодальная комиссия по канонизации святых Русской Православной Церкви, внимательно изучив его подвижнические труды в служении Отечеству, благочестивую жизнь, праведность, милосердие и самоотверженный подвиг благотворительности, не нашла препятствий к канонизации, и в декабре 2000 года Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II благословил прославить адмирала Российского флота Феодора Ушакова в лике праведных местночтимых святых Саранской епархии. Российский флот, боголюбивое Российское воинство обрели небесного предстателя и ходатая перед Престолом Божиим о многострадальном Отечестве нашем. Святые мощи праведного воина Феодора Ушакова находятся в соборном храме Рождества Богородицы.

Федор Федорович Ушаков краткая биография для детей

Федор Федорович Ушаков - кратко о жизнедеятельности знаменитого русского адмирала и вдающегося военного морского тактика.

Родился в дворянской семье в 1744 году. Родители имели скромные доходы. Отец был военным и служил в лейб-гвардии знаменитого Преображенского полка, но в скромном чине сержанта.
В 16 лет Ушаков поступил в петербургский Морской кадетный корпус. По окончании учебы, в чине мичмана, был отправлен служить на Балтийский флот.

С началом русско-турецкой войны был переведен для службы на Дон. Здесь шло возрождение Азовского флота, и Ушаков плавал по Черному и Азовскому морю, защищая русские верфи.
Молодой офицер принимал деятельное участие в постройке новых кораблей в Херсоне и морской базы в Севастополе. Екатерина II, посетившая город, была довольна проведенной работой и в числе награжденных ею офицеров был и капитан Ушаков. Один из новых кораблей, «Святой Павел», был отдан под командование будущего великого адмирала.

Говоря об адмирале Ушакове кратко, нужно отметить, что служению родине он отдавался полностью. Назначенный однажды на очень престижную должность командира имперской яхты, он отказался от нее и добился своего перевода на военный корабль. Придворная жизнь не имела для Ушакова никакого интереса.
Свое мужество и превосходную тактику Ушаков показал в первом же сражении у острова Фидониси. Флот Турции вдвое превосходил русский, и молодой капитан, командовавший авангардом, пошел на смелый шаг - неожиданно для турок произвел атаку на их флагманский корабль, приказав своим кораблям обойти авангард турок, чтобы их флагман оказался под ударом с обеих сторон. В конце трехчасового боя турки не выдержали и покинули район сражения. Подвиг Ушакова был оценен самым высоким образом - он получил звание контр-адмирала и Севастопольский флот в свое подчинение.

Через год, в Керченском сражении, Ушаков еще раз доказал свои способности великолепного морского тактика. Его смелые действия и неординарные решения сорвали планы турецкого флота по захвату Крыма.
При императоре Павле I Ушаков получил назначение командующего Средиземноморским флотом и задание поддержать действия антифранцузской коалиции на море. В 1799 году стал адмиралом.
При Александре I, который не оценил его заслуги, адмирал был отправлен на Балтику в незначительной должности командира гребного флота, а в 1807 году и вовсе отправлен в отставку. Адмирал Ушаков не смог принять участие в войне 1812 года из-за болезни. Прожив почти всю жизнь на флоте, умер в возрасте 74 лет в 1817 году. За неоценимые заслуги перед родиной был канонизирован.

Фёдор Фёдорович Ушаков (13 (24) февраля 1745 - сентябрь 1817) - русский адмирал, один из основоположников манёвренной тактики морских сражений.

Великий флотоводец, не потерпевший ни одного поражения и не потерявший за время боевой деятельности ни одного корабля. В 2004 году Архиерейским собором Русской Православной Церкви был причислен к лику общецерковных святых подвижников.

Родословная адмирала Ушакова

Родословная адмирала Ушакова установлена со времён Редеди, великого князя Касожской орды, погибшего в сражении с великим князем Владимиром Мстиславовичем в 1022 году. Сын его, названный при крещении Романом, имел от жены своей, дочери великого князя Мстислава Володимеровича, сына Василия, потомком которого в пятом поколении был Григорий Слепой. Одним из сыновей последнего был Ушак. Потомком Ушака в третьем поколении был Юрий Ушаков. Адмирал Фёдор Фёдорович Ушаков наследовал его сыну, Немиру, в седьмом поколении (Р. К. Скаловский. Жизнь адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова. Таблица "Родословная адмирала Ушакова" после страницы 272|СПб. Русская симфония, 2006 -336 с.)

Отец адмирала, Федор Игнатьевич Ушаков (1710-1781), был мелкопоместным дворянином, не имевшим, как и его ближайшие родственники, отношения к морской службе. Он, как и все дворяне в послепетровское время, служил в гвардии, но после рождения третьего сына, будущего адмирала был уволен со службы с пожалованием сержантского чина лейб-гвардииПреображенского полка. Замечательным предком адмирала был его родной дядя, преподобный Феодор Санаксарский (в миру Иван Игнатьевич Ушаков; 1718-1791). Он родился и вырос в том же сельце Бурнаково, отсюда в юности ушёл служить в лейб-гвардии Преображенский полк, затем, с позволения императрицы Елизаветы Петровны был уволен от службы и ушёл в Александро-Невский монастырь, где принял монашеский постриг в 1748 году; В 1764 году он стал настоятелем Санаксарского монастыря.

Жизнь и военно-морская деятельность адмирала Ушакова

Детство и юность

Долгое время в биографических материалах приводились противоречивые сведения о месте и дате рождения Фёдора Фёдоровича Ушакова (1743-1744-1745; местом рождения указывалась Тамбовская губерния и др.). Исследования Г.Шторма, А.Фирса, В. Овчинникова, В.Ганичева и других историков позволили установить точные данные на основании записи в """Книге Ростовской епархии Романовского уезду Здвиженского стану Богоявленского островского монастыря...""", хранящейся в Ростовском филиале Государственного архива Ярославской области - ф. 197, оп.1, д.781, л.14. Будущий адмирал родился в сельце Бурнаково Романовского уезда Ярославской губернии 13(24) февраля 1745 года.

""До 16-летнего возраста Ушаков провёл жизнь в уединённой деревне отца своего, предоставленный более самому себе, нежели кем-либо руководимый; но строгая нравственность и высокие религиозные чувства, возбуждённые примерами его семейства, отличавшегося особенной правдивостью и набожностью, глубоко напечатлелись в его сердце и сохранились во всю последующую жизнь."" (Р. К. Скаловский. Ук.соч. стр. 34.) Ф. Ф. Ушаков отличался врождённым бесстрашием характера: со старостой деревни своей он ходил на медведя.

Семейство Ушаковых, состоявшее из родителей адмирала - Фёдора Игнатьевича и Параскевы Никитичны и 4-х сыновей - Гаврилы, Степана, Ивана и Фёдора, относилось к приходу храма Богоявления-на-Острову, находившегося в 3-х верстах от Бурнаково, на левом берегу Волги. В этом храме Фёдора Фёдоровича крестили, здесь же, при храме, находилась школа для дворянских детей, где он получил начальное образование.

15(26) февраля 1761 года Ф. Ф. Ушаков поступил в Морской Шляхетский Кадетский корпус. 12(23) февраля 1763 года он был произведён в гардемарины, спустя год (10 апреля 1764 года) назначен капралом. 1(12) мая 1766 года был произведён в мичманы. В списке 59 воспитанников, выпущенных с ним в офицеры, он значится четвёртым, что свидетельствовало о хорошей учёбе. В том же году на пинке "Наргин" ушёл из Кронштадта в плавание вокруг Скандинавии до Архангельска, откуда возвратился в 1767 году.

В 1768 году на корабле "Три Иерарха" под командой капитана 1-го ранга С. К. Грейга Ф. Ф. Ушаков находился в практическом плавании по Финскому заливу от Кронштадта до о. Гогланд. 23 декабря (3 января) того же года он был откомандирован на Дон под команду контр-адмирала А. Н. Сенявина для службы в Азовской флотилии. (."Адмирал Ушаков. Письма, записки" стр. 28. Хроника "важнейшие даты жизни и деятельности Ф. Ф. Ушакова" (сост. И. И. Бочаров). - М.:Воениздат, 2004. - 463 с.)

Период от зачисления на Азовскую флотилию до 1787 года
Действия Азовской флотилии в Русско-турецкую войну 1768-1774 гг. в основном ограничивались охраной устья Дона, на котором, а так же на притоках которого, на старых верфях петровских времён велось строительство кораблей. Ф. Ф. Ушаков ходил на различных малых судах по Дону и в его устье. 30 июля 1769 года был произведён в лейтенанты. В 1771 г., командуя транспортными судами, доставлял лес по Дону в Таганрогский порт для постройки фрегата "Первый". В 1772 году руководил спасением материалов с затонувших на Дону транспортов. Позже в этом же году вступил в командование палубным ботом "Курьер", на котором плавал по Азовскому морю. В сентябре 1773 г. Ф. Ф. Ушаков был назначен командиром "новоизобретённого" корабля "Морея", а позже - командиром аналогичного корабля "Модон", командуя которым, в 1774 году крейсировал в составе эскадры в Чёрном море у берегов Крыма.

В 1775 г. был переведён из Азовской флотилии в Санкт-Петербургскую корабельную команду. 20 августа того же года был произведён в капитан-лейтенанты.

В 1776 году Ф. Ф. Ушаков, назначенный на фрегат "Северный Орёл", участвовал в Архипелагской экспедиции в Средиземное море по проводке через проливы в Чёрное море трёх фрегатов под торговыми флагами. 12 сентября назначен командиром фрегата "Св. Павел". С января по октябрь 1777 года Ушаков находился в Константинополе в ожидании разрешения от турецких властей на пропуск фрегата в Чёрное море. В октябре, ввиду отказа на пропуск, возвратился в Ливорно. На протяжении 1778 года осуществлял плавание на фрегате "Св. Павел" по Средиземному морю. В мае 1779 года возвратился из Средиземного моря в Кронштадт. По возвращении, 24 мая Ф. Ф. Ушаков был назначен командиром корабля "Георгий Победоносец".

В декабре по поручению Адмиралтейств-коллегии был командирован в Рыбинск и Тверь для доставки в Санкт-Петербург корабельного леса, которое исправно выполнял до весны 1780 года. В августе указом Адмиралтейств-коллегии Ф. Ф. Ушаков был назначен командиром яхты императрицы. В этой должности, бывшей ему в тягость, он пробыл менее полутора месяцев. Ф. Ф. Ушаков "чувствовал себя на этом нарядном судне...совершенно оторванным от флота. И хотя исполнял все обязанности с великим усердием, ощущал себя не у дел. Не могли не видеть такого несоответствия и другие." (Адмирал Ушаков: письма, записки. Вступ. статья И.Бочарова, стр.8) Видимо, повеление дать Ушакову новое назначение исходило от самой Екатерины II. 15 сентября он был назначен командиром 64-пушечного линейного корабля "Виктор". В мае-августе 1781 года командуя этим кораблём Ф. Ф. Ушаков совершал плавание по Средиземному морю в составе эскадры контр-адмирала Я. Ф. Сухотина (5 линейных кораблей и 2 фрегата), назначенной для защиты нейтральной торговли в соответствии с условиями "вооружённого нейтралитета".

1 января 1782 года Ф. Ф. Ушаков был произведён в капитаны 2-го ранга. В июле был назначен командиром нового фрегата "Проворный", в августе и сентябре в Балтийском море проводил его ходовые испытания. В июне 1783 года был переведён на Черноморский флот с назначением командиром строившегося в Херсоне корабля № 4. В это время Ф. Ф. Ушаков проявил себя в борьбе с свирепствовавшей в Херсоне и его окрестностях чумой. В результате самостоятельной деятельности Ф.Ушакова в его команде чума исчезла на 4 месяца раньше, чем в других. ""Здесь проявились, конечно, его исключительные способности решать самые трудные и неожиданные задачи; но главным образом, здесь сказалась великая любовь Феодора Ушакова к ближним своим... подсказывавшая ему наиболее верные решения."" (Житие святого праведного Феодора Ушакова). За это он был 1 (12) января 1783 года произведён в капитаны 1-го ранга, по ходатайству Адмиралтейств-коллегии получил учреждённый незадолго перед тем орден Владимира 4-й степени и письменную благодарность от коллегии, 3 мая был назначен командиром вновь построенного 66-пушечного линейного корабля "Св. Павел", достроенного под его наблюдением и введённого в строй в 1785 году.

Весной 1787 года Екатерина II предприняла путешествие для обозрения Новороссии и Крыма. 11 (22) мая ею был произведён смотр молодого Черноморского флота, состоявшего из 3-х линейных и 3-х бомбардирских кораблей, 12 фрегатов и трёх десятков других судов. После смотра последовали высочайшие пожалования: Г. А. Потёмкин получил титул светлейшего князя Таврического, капитан 1-го ранга М. И. Войнович, непосредственный командующий флотом, был произведён в контр-адмиралы, а Ф. Ф. Ушаков 16 (27)мая 1787 года был произведён в капитаны бригадирского ранга. Командиром корабля "Св. Павел" и командующим авангардом Черноморского флота он встретил войну с Турцией 1787-1791 гг.

Русско-турецкая война 1787-1792

1787-1789 гг.
5 (16) августа 1787 года Турция, получив решительный отказ России на требование возвратить ей Крымский полуостров и лишить силы договор о вечном мире, арестовала посла и послала к Очакову эскадру. 21 августа, до объявления войны со стороны Турции, турецкая эскадра атаковала российский фрегат и бот перед Кинбурном. 9 сентября 1787 года в Санкт-Петербурге был обнародован высочайший манифест о войне с Турцией, "ознаменованной богатырскими подвигами русского воинства и покрывшей его славой почти баснословной." (Р. К. Скаловский. Указанное сочинение, стр.62)

В начале войны наступательные задачи были поставлены лишь Черноморскому флоту. Г. А. Потёмкин отдал следующий приказ М. И. Войновичу: ""подтверждаю вам собрать все корабли и фрегаты и стараться произвести дело, ожидаемого от храбрости и мужества вашего и подчинённых ваших. Хотя б всем погибнуть, но должно показать свою неустрашимость к нападению и истреблению неприятеля... Где завидите флот турецкий, атакуйте его во что бы ни стало, хотя бы всем пропасть"". 31 августа (11 сентября) русский флот в составе 3-х линейных кораблей и 7 фрегатов вышел в крейсерство для поиска турецкого флота. При подходе к Варне у мыса Калиакрия 8 (19) сентября флот был застигнут жестоким штормом и рассеян. Корабль "Святая Мария Магдалина", потерявший все мачты, был унесён в Босфор и взят в плен турками. 44-пушечный фрегат "Крым" потонул. Корабль "Св. Павел", потеряв две мачты, также был близок к гибели. Он был отнесён к берегам Абхазии и несколько дней носился по морю. Ведя неустанную борьбу за спасение корабля, Ф. Ф. Ушаков привёл его в Севастополь.

Тяжёлый урон, постигший флот, заставил его на время перейти к оборонительным действиям. Черноморский флот расположился у Глубокой пристани, заградив турецкому флоту путь в Лиман, а А. В. Суворов, командовавший войсками на Днепре, перенёс в Кинбурнский замок своею главную квартиру и собрал в нём около 4-х тысяч пехоты и конницы, готовясь отразить атаки на Кинбурнскую косу. Нападения турок на Кинбурн завершились разгромом 5-тыс. десанта на Кинбурнской косе 30 сентября 1787года.

Военные действия возобновились весной 1788 года. Главная задача этой кампании состояла во взятии Очаковской крепости армией Потёмкина. Цель Черноморского флота и гребной флотилии состояла в том, чтобы не допускать турецкий флот содействовать Очакову. Последний, насчитывавший 18 линейных кораблей, 14 фрегатов и более полусотни других судов, прибыл к Очакову в конце мая. Попытки турок уничтожить русский флот в Лимане закончились полным поражением их флота. Мелководный Очаковский лиман позволял взаимодействовать русскому флоту с огнём береговых батарей, спасаясь от которого 17 июня 2 турецких линейных корабля попали на мель и были сожжены. Особенно тяжёлыми были потери турецкого флота 18 (29) июня, когда он попал под внезапный огонь замаскированной 50-пушечной батареи, устроенной Суворовым, и, обратившись в бегство, преследуемый гребной флотилией Нассау-Зигена, сел на мель. Турки потеряли 2 линейных корабля, 4 40-50 пушечных корабля и 7 других судов и свыше 6 тыс. человек убитыми, утонувшими и пленными. Таким образом, в прибрежных сражениях силы турецкого флота были значительно ослаблены.
Однако общее многократное численное превосходство сохранялось за турками, что казалось им решающим в достижении победы в условиях открытого моря.

Сражение у острова Фидониси

Во второй половине июня турецкий флот под командованием Гасан-паши, насчитывывший 17 линейных кораблей, 8 фрегатов и 24 мелких судна, вышел на поиски Севастопольской эскадры. Силы русского флота составляли 2 линейных корабля, 10 фрегатов и 24 мелких судна. Залп турецкого флота достигал 410 пудов, тогда как у русских - 160. 3 июля флоты обнаружили друг друга. Гасан-паша, находившийся на ветре, решил атаковать русскую эскадру, прежде всего - её авангард. Фрегаты, составлявшие последний, находившийся под командованием Ф. Ф. Ушакова, увеличили скорость, создавая видимость ухода от сражения, что казалось естественным шагом для русской эскадры при данном соотношении сил. Истинная цель манёвра была противоположной. Ф. Ф. Ушаков принял решение атаковать втрое сильнейший турецкий флот. Согласно его замыслу, русский авангард должен был обойти турецкий и поставить его между двух огней.

Гасан-паша сумел разгадать манёвр и также прибавил скорость, помешав Ушакову выполнить охват. Однако это решение запоздало. Турецкая эскадра растянулась, корабли оказались далеко друг от друга по сравнению с кораблями русской эскадры, круто спускавшейся на противника. При сближении на расстояние залпа сражение разгорелось по всей линии. Через полчаса после начала сражения передовые турецкие корабли, получив повреждения, начали выходить из строя. Флагманский 80-пушечный корабль Гасан-паши оказался против двух русских фрегатов, "Бериславы" и "Стрелы", имевших 50 и 40 пушек, а следовавший за ними "Св. Павел" Ф. Ф. Ушакова, команда которого обладала исключительной выучкой, вёл бой против нескольких турецких кораблей, не давая им возможности подоспеть на помощь флагману. Через 40 минут после начала боя турецкий флагман, получивший два полных залпа от фрегатов в корму и утративший боеспособность, вышел из сражения. Это послужило началом всеобщего отступления турецкого флота, выходившего из сражения под сильным огнём русской эскадры и получившего сильные повреждения.

Сражение при Фидониси, в которой молодой Черноморский флот одержал первую победу над противником в открытом море, было выиграно благодаря блестящим действиям авангарда Ф. Ф. Ушакова. Однако завистливый Войнович, командовавший флотом, приписал победу себе. В своём донесении Потёмкину он исказил ход сражения, обошёл вниманием действия авангарда эскадры, не пожелал представить к наградам указанных Ушаковым командиров и других офицеров. Ушаков, узнав об этом, написал Потёмкину о том, что Войнович составил реляцию о сражении """по собственным своим мыслям, не соображаясь с рапортами начальников эскадр""". Г. А. Потёмкин сумел разобраться в положении дел. Ф. Ф. Ушаков в августе за отличное руководство в сражении у о. Фидониси был награждён орденом Св. Владимира 3-й степени, а в октябре, за храбрость и мужество в этом сражении награждён орденом Св. Георгия 4-й степени.

До поздней осени Севастопольская эскадра, авангардом которой продолжал командовать Ф. Ф. Ушаков, крейсировала у берегов Крыма, в готовности отразить нападение на Очаков турецкого флота, который 29 июля явился под Очаков в составе 15 линейных кораблей, 10 фрегатов и более чем 40 других судов. При этом Войнович считал, что его сил недостаточно для того, чтобы заставить турецкую эскадру отступить от Очакова в открытое море. Турецкий флот простоял под Очаковым до ноября, в ожидании, что приближение зимы заставит русских снять осаду. 4 ноября он отошёл от Очакова и 9 ноября прибыл в Константинополь. 6(17) декабря, при 23-градусном морозе последовали кровопролитный штурм и взятие Очаковской крепости, которое завершило военные действия 1788 года.

14 апреля 1789 года Ф. Ф. Ушаков, в преддверии новой кампании был произведён в контр-адмиралы и поднял свой флаг на корабле "Св. Павел". В апреле, ввиду назначения М. Войновича командующим всеми морскими силами Чёрного моря, Ф. Ф. Ушаков вступил в командование корабельным флотом, базировавшемся в Севастополе. В 1789 году происходило интенсивное наращивание сил Черноморского флота, количество линейных кораблей которого в исходе сентября возросло до 12. Однако действия Черноморского флота в 1789 году, вследствие нерешительности Войновича не были ознаменованы решительными столкновениями с противником. В течение всего лета корабельный флот простоял на рейде в Севастополе. В сентябре и октябре флот выходил в крейсерство, не приведшее к столкновению с противником и 3 ноября 1789 года все суда вернулись в Севастополь. Сильнейшее поражение Турция потерпела в 1789 году на сухопутном театре военных действий. 21 июля Суворов разбил 30-тысячный турецкий корпус при Фокшанах, а 7 (18) сентября, командуя 25-тысячной армией, по частям разгромил 100-тысячную турецкую армию на реке Рымник. Нерешительность, проявленная Войновичем, привела к снятию его с должности командующего Черноморским флотом и назначению на Каспийскую флотилию.

Боевые действия в 1790 г.

Поход на Анапу

14 марта 1790 года адмирал Ушаков был назначен командующим Черноморским корабельным флотом. В январе - марте он находился в Яссах - ставке Г. А. Потёмкина, принимая участие в обсуждении плана предстоящей компании и подготовки к ней флота. В ходе этого обсуждения было намечено провести рейд вдоль берегов Анатолии и Кавказа и нанести удар по Анапе, являвшейся промежуточной базой неприятельских экспедиций. В начале апреля адмирал Ушаков прибыл в Севастополь и вступил в командование флотом.

21 мая 1790 эскадра вышла из Севастополя, имея в составе 3 малых 50-пушечных линейных кораблей, 4 44-пушечных фрегатов и 12 других кораблей. Адмирал Ушаков держал флаг на корабле "Св. Александр". 21 мая эскадра подошла к берегам Синопа. Ушаков намерен был захватить находившиеся в Синопской бухте турецкие фрегаты и строящийся корабль, однако отказался от атаки ввиду неблагоприятного ветра: "почёл оную атаку бесполезной, тбо намерен искать впредь дел важнейших" 22 и 23 мая эскадра проводила канонаду по Синопу, разрушая стены крепости. 25 мая эскадра зашла в середину Самсунской бухты, откуда была обстреляна крепость, после чего направилась на Анапу и подвергла сильнейшему обстрелу, продолжавшемуся с 29 мая по 1 июня. 5 июня эскадра благополучно возвратилась в Севастополь. В продолжение 20-дневного плавания эскадра, согласно донесению Ушакова Потёмкину от 5 июня, ""обошла всю восточную сторону Анатолии и берега Абхазские, господствуя сильной рукой при оных."" Были захвачены восемь турецких транспортных судов, сожжены и затоплены двенадцать; произведен осмотр и снятие плана Синопской и Самсунской бухт; нанесён большой урон турецким крепостям. Поход Черноморского флота оказал большое влияние на укрепление боевого духа севастопольских моряков. Это был первый поход флота, хорошо подготовленный и образцово выполненный (Адмирал Ушаков. Письма, записки. Вступительная статья, стр.14)

===== Сражение у Керченского пролива =====

Известие об походе русской эскадры заставило турецкий флот выйти в море уже в конце июня. Адмирал Ушаков вышел из Севастополя 2 июля с флотом в 10 линейных кораблей, 6 фрегатов и 17 другими судами. Ожидая появления турецкого флота со стороны Анапы, он занял позицию у Керченского пролива. 8 июля показался турецкий флот, на всех парусах идущий к русскому флоту от анапского берега. Он имел 10 линейных кораблей, превосходящих наши по числу орудий, 8 фрегатов и 36 других судов. Сражение началось в полдень атакой турецкого флота на русский авангард, который турки намеревались, подобно Ушакову в сражении при Фидониси, поставить между двух огней.

Однако командующий авангардом бригадир флота капитан Г. К. Голенкин искусно отразил нападение. С обеих сторон подошли главные силы сторон. По приказу Ушакова фрегаты вышли из линии эскадры, которую сомкнули линейные корабли. Воспользовавшись благоприятной переменой ветра, в 3 часа пополудни русские корабли стремительно сблизились с противником на расстояние картечного выстрела. ""Неприятель, приметя перемену сего положения, пришёл в замешательство и начал прямо против моего корабля и передового передо мной корабля "Преображения" поворачивать всей густой колонной через оверштаг; а другие, поварачивая ж по ветру, спускались к нам ещё ближе. Следующий передо мной корабль "Преображение" и находящийся под флагом моим корабль "Рождество Христово" произвели по всем им столь жестокий огонь, что причинили великий вред на многих кораблях, в том числе и на корабле самого Капудана-паши. Из оных весьма повреждённые два корабля...упали на нашу линию и шли столь близко, что я опасался сцепления с некоторыми из задних кораблей наших. Вице-адмиральский корабль был так же весьма повреждён...упал под ветер и прошёл всю нашу линию весьма близко и через то сей корабль и помянутые два...разбиты до крайности. С некоторых кораблей флаги сбиты долой...один вице-адмиральский взят и привезён на корабль.""

Находясь на ветре и готовясь прорезать строй получившей сильные повреждения турецкой эскадры и нанести по ней удар всеми силами, Ф. Ф. Ушаков приказал ""авангардии всей вдруг поворотить оверштаг, кораблю "Рождество Христово" быть передовам; и сигналом же велел всем кораблям, не наблюдая своих мест, каждому по способности случая со всей поспешностью войти в кильватер моего корабля, чрез что линия на правый галс устроилась весьма скоро на ветре у неприятеля"". Турецкий флот на всех парусах обратился в бегство. Русский флот по сигналу Ф. Ф. Ушакова о погоне, спускался на турецкий флот всё ближе, но ""лёгкость хода их кораблей спасла их от сего предприятия и от совершенной гибели...последовавшая ночная темнота весь флот неприятельский закрыла от нас из виду...Хотя же всю ночь, находясь в линии, следовал за неприятелем...не мог видеть, куда он сделал свой оборот...По утру 9 числа оного нигде уже не видал"". Русский флот встал на якорь против Феодосийской бухты. ""По принесении за одержанную победу благодарственного молебствия, при пушечной пальбе со всего флота, суда приступили к починке повреждений, и 10 числа пополудни вступили под паруса для следования в Севастополь, куда благополучно прибыли к вечеру 12 числа"". (Журнал флагманского корабля "Рождество Христово" (Р. К. Скаловский. Ук.соч. стр. 95))

29 июля 1790 года Ф. Ф. Ушаков за победу в Керченском проливе был награждён орденом Св. Владимира 2-й степени.

Сражение у Тендры

На Севастопольском рейде Ф. Ф. Ушаков исправил все повреждения, переменил мачты, стеньги и реи и 25 августа вышел в море с флотом в того же состава, получив сведения о местонахождении турецкого флота близ устья Дуная. Последний был усилен и насчитывал 14 линейных кораблей. 28 августа турецкий флот был обнаружен на якорной стоянке между Тендрой и Гаджибеем, в 40 верстах от берега.

По сигналу Ушакова, русский флот тремя колоннами на всех парусах направился на неприятеля, с целью воспользоваться внезапностью нападения. Турецкий флот, обрубая канаты, в беспорядке встал под паруса и начал спешное отступление на запад. К 10 часам утра, когда линия бегущего турецкого флота сильно растянулась, Ф. Ф. Ушаков решил отрезать арьегард турецкого флота. Капудан-паша, дабы парировать угрозу арьегарду, развернул корабли, образовав линию правого галса. Ушаков приказал флоту, находившемуся на ветру, спускаться на противника, перестраиваясь в то же время из трёх колонн в линию левого галса. Когда линия была построена, Ушаков развернул корабли в линию левого галса, параллельно турецкой эскадре. Затем он приказал выйти из линии в резерв трём фрегатам и идти параллельно авангарду на случай, если турецкий авангард опередив наш, решит произвести его охват. После этого Ушаков дал приказ спуститься к неприятелю на расстояние картечного выстрела. Сражение началось в 3 часа пополудни. В 5 часов, когда уже обозначилось явное преимущество русского флота и турецкие корабли, получив повреждения, начали уклоняться по ветер, Ушаков приказал сосредоточить удар по лучшим, в том числе флагманским кораблям. Корабль Ушакова "Рождество Христово", сражаясь одновременно с тремя турецкими кораблями, заставил их выйти из линии. На исходе дня турецкая линия была полностью разбита и обратилась в бегство. Русский флот преследовал противника до наступления сумерек и в 9 часов вечера, ввиду приближающейся бури, встал на якорь, потеряв из виду турецкий флот.

На рассвете 29 августа обнаружилось, что турецкие суда находятся недалеко от русского флота, передовые корабли - на расстоянии ружейного выстрела. В 6 часов утра русский флот поднял флаг и начал спешно сниматься с якоря для довершения победы. Турецкие корабли, обрубив канаты, рассеялись в разные стороны. Два линейных корабля, получивших сильные повреждения, были отрезаны. 66-пушечный корабль с 600 человек экипажа сдался первым; 74-пушечный корабль был окружён несколькими русскими кораблями, в том числе кораблём "Рождество Христово", открывшим по нему огонь с расстояния 60 м, и сдался, только получив сильнейшие повреждения. Все 3 мачты его были сбиты до палубы и на нём начался пожар. Ф. Ф. Ушаков в донесении высоко оценил мужество управлявшего кораблём адмирала Саит-бея. По приказу Ушакова были посланы шлюпки для спасения команды, но спасти успели только самого адмирала Саит-бея, капитана корабля и 18 офицеров. Корабль взорвался; из 800 человек экипажа после взрыва удалось спасти 81 человека. Вслед за взрывом турецкого корабля ввиду неблагоприятного ветра адмирал Ушаков приказал прекратить погоню. Весь турецкий флот бежал прямо в Константинополь. Но на пути потонул ещё один тяжело повреждённый 74-пушечный корабль и несколько мелких судов, несколько других было было захвачено 29 и 30 августа крейсерскими судами. Турки потеряли около 2 тысяч убитыми и пленными (в плен в этом сражении было взято 733 человека, включая адмирала трёхбунчужного пашу Саит-бея).Наши потери состояли из 21 убитого и 25 раненных.

До 6 сентября русский флот оставался перед Тендрой, 8 сентября возвратился в Севастополь. 16 сентября за победу у Тендры Ф. Ф. Ушаков был награждён орденом Св. Георгия 2-й степени.

15 октября русский флот снова вышел в море в составе 14 кораблей, четырёх фрегатов и 16 других судов для прикрытия перехода в Дунай гребной флотилии, назначенной действовать против Измаила совместно с осадившей его 30-тысячной армией. До 10 ноября флот прикрывал подступы к устью Дуная. 14 ноября флот вернулся в Севастополь. В это же время Потёмкин, Гудович и Кутузов, бесцельно стоявшие по Измаилом, предприняли попытку взять его на "испуг": они открыли огонь по крепости из всех орудий и предложили туркам сдаться. На это последовал насмешливый отказ. 14 ноября флот вернулся в Севастополь. Русская армия готовилась отступить от Измаила. Однако 2(13) декабря командующим армией, осаждавшей Измаил, был назначен Суворов. 11 (22) декабря беспримерным в истории войн штурмом Измаил был взят. На этом завершились военные действия 1790 года.

Сражение у мыса Калиакрия, 1791 год

20 мая 1791 года русский флот вышел на севастопольский рейд. В начале июня в Севастополе было получен известие от Гудовича, осаждавшего Анапу о появлении турецкого флота близ устья Днестра и 10 июня адмирал Ушаков вывел флот из Севастополя. На следующий же день наш флот близ мыса Айя застиг турецкий флот, который начал удаляться к югу. Через четыре дня безуспешного преследования Ушаков остановил его, полагая, что турки будут бежать до Константинополя, и 18 июня вернулся в Севастополь. Между тем, 22 июня войска Гудовича взяли Анапу штурмом; 28 июня войска Репнина разбили при Мачине 30-тысячное турецкое войско. Эти поражения заставили Турцию пойти на мирные соглашения. Предварительные условия были подписаны в Галацах 31 июля, в день сражения при Мысе Калиакрии.

28 июля Ф. Ф. Ушаков, не имея сведений об успешных переговорах и получив донсения от крейсеров, что турецкий флот находится у Анапы, выступил из Севастополя с эскадрой в составе 16 кораблей, двух фрегатов, трёх бомбардирских судов, одного брандера и 17 крейсерских судов. Эскадра направилась на запад и в полдень 31 июля обнаружила турецкий флот, стоящий на якоре близ мыса Калиакрии под прикрытием береговой батареи, имевшего 18 кораблей, 10 больших линейных фрегатов и полусотни других судов. На турецкой эскадре находился алжирский паша, известный в Средиземном море пират, Саит-Али, давший обещание Султану привезти Ушакова в Константинополь в клетке. Он командовал частью турецкого флота - алжирской эскадрой, на которой находилось большое количество десанта, предназначенного, по замыслу Саит-Али для абордажной схватки. Появление русского флота было внезапным и произвело смятение в турецком флоте. Обрубив якоря, он стал уходить под ветер построение турецкого флота происходило неорганизованно: Капудан-паша начал строить флот в линию правого галса, тогда как Саит-Али строил свою часть флота в линию левого гался; этому последовал и капудан-паша.

""Я продолжал гнаться за ними и (в половине четвертого часа) сигналом приказал как можно скорее строить линию баталии при NNO ветре на левый галс, параллельно фронту неприятельскому и спускался на него со всей возможной поспешностью...Саит-Али с вице адмиральским кораблём...и другим большим и с несколькими фрегатами...спешил отделиться вперёд, выигрывая ветер. Посему, для предупреждения его намерений, я погнался за ним с кораблём "Рождество Христово", следуя вперёд нашей линии...Когда же линия нашего флота была построена в самом близком расстоянии против неприятельской, я догнал передовой корабль паши Саит-Али и сигналом приказал всему флоту спуститься к неприятелю на ближайшую дистанцию, а корабль под флагом моим, "Рождество Христово", приближаясь к передовому кораблю на дистанцию полукабельтова, атаковал его, обойдя несколько с носу. тогда же, по учинённому сигналу (в 5 часов), всей линией началось жестокое сражение, которое продолжалось от пяти до половины девятого часа пополудни.""

Через 45 минут после начала сражения корабль Саит-Али, "разбитый до крайности," и потерявший почти 500 человек экипажа, скрылся за линией турецкого флота. Его место заняли другой флагманский корабль и два фрегата, но и они вскоре, получив сильные повреждения, вышли из боя. Корабль "Рождество Христово", преследуя корабль Саит-Али, оказался в середине турецкого флота и произвёл в нём такое смятение, что "корабли их сами друг друга били своими выстрелами" В это время авангард турецкого флота был окружён тремя русскими линейными кораблями, следовавшими за Ушаковым. Спустя некоторое время весь наш флот окружил турецкий флот и расстреливал его до наступления темноты, принуждая турецкие корабли "укрываться один за другого. При начале же ночной темноты флот неприятельский был совершенно разбит... и бежал стеснённой кучей под ветер...суда наши сомкнув дистанцию, гнались за ним и били его из носовых пушек, а которым было способно, и всеми лагами." Преследование неприятеля продолжалось всю ночь. На рассвете турецкий флот скрылся из виду, и Ф. Ф. Ушаков встал на якорь для исправления повреждений. Большая часть турецкого флота пришла в бедственное состояние. Несколько линейных кораблей от подводных пробоин пошли ко дну, другие выбросились на берег. Константинополя в тяжело повреждённом состоянии достигла только часть алжирской эскадры - 5 линейных кораблей и 5 других судов. Корабль Саит-Али начал тонуть ввиду берега и звал на помощь пушечными выстрелами.

Вид части флота, вернувшейся со сражения, с разрушенными кораблями без мачт и огромными потерями экипажей заставили Турцию ускорить мирные переговоры. 5 августа Ушаков снялся с якоря, намериваясь плыть к Босфору искать разбитый турецкий флот и захватить либо потопить и сжечь его. Однако 8 августа вблизи Варны русский флот был встречен турецким судном, вёзшими сообщение князя Репнина о заключении перемирия и прекращении боевых действий. Контр-адмирал Ушаков за победу при Калиакрии 14 октября []а был награждён орденом Святого Александра Невского. Со времени победы у Калиакрии он, также как и [[Александр Васильевич Суворов|Суворов]], удостоился у турок прозвища: """паша Ушак""".

Результатом легендарных подвигов русской армии и флота, увенчанных победой при Калиакрии, стало подписание 29 декабря 1791 года (9 января 1792 года) Ясского мирного договора, закрепившего за Россией Крым и Кубань и усилившего позиции России на Кавказе и Балканах.

Период от Русско-турецкой войны до выхода в Средиземное море. В 1792 году Ф. Ф. Ушаков, продолжая командовать Черноморским флотом, руководил строительством Севастопольского порта, начальником которого он являлся с 1789 года. Под его руководством происходило интенсивное строительство: строились казармы, госпитали, дороги, рынки, устраивались колодцы; была перестроена и значительно увеличена соборная церковь Святого Николая. Были учреждены перевозы через бухты на гребных судах, загородные гулянья и др. В ноябре 1792 года Ушаков был вызван Екатериной II в Петербург. ""Екатерина пожелала видеть героя, стяжавшего себе такую громкую славу и встретила в нём человека прямодушного, скромного, мало знакомого с требованиями светской жизни. Строгий адмирал, созданный для моря, вполне носил на себе отпечаток этого призвания и далеко не мог выражаться столь же метко и красноречиво, как заставлять говорить орудия в батареях своих кораблей"" (Р. К. Скаловский. Указанное сочинение, стр. 140)

Весной 1793 года Ф. Ф. Ушаков вернулся в Севастополь. 2 сентября он был произведён в вице-адмиралы. С 1794 года по август 1798 года эскадры Черноморского флота под командованием Ушакова ежегодно выходили в море в крейсерское плавание. Начиная с 1796 года, когда Екатерина II собралась объявить Франции войну, эти плавания имели одной из целей прикрытие берегов России от нападений французского флота в случае его появления в Чёрном море

25 июля Павел I отдал Ф. Ф. Ушакову приказ отправиться с эскадрой к Босфору на соединение с турецким флотом для совместных действий против французов в Средиземном море.