Кон тики рисунок на парусе. Бальсовый плот «Кон-Тики. Постройка и снаряжение плота «Кон-Тики»

Тур Хейердал

Когда я читал книгу Эрика, как член экспедиции, я переживал экспедицию вновь. В книге события представлены в живой, юмористической форме, которая, несомненно, привлечет, как детей, так и взрослых. Рисунки Эрика говорят больше, чем слова.

Кнут Хаугланд, радист «Кон-Тики»

Среди участников экспедиции на «Кон-Тики» был товарищ детских игр Тура Хейердала, Эрик Хессельберг. Окончив мореходное училище, он плавал на торговых судах и совершил несколько кругосветных путешествий. Жизнерадостный и талантливый, он любил играть на гитаре и хорошо рисовал. Когда бродячая жизнь наскучила ему, он поселился в маленьком норвежском городке Борре и занялся живописью. Стоило, однако, Хейердалу написать старому другу о задуманном путешествии, как тот, не колеблясь ни секунды, покинул жену и маленькую дочь, чтобы пуститься в далекое и опасное плавание.

На «Кон-Тики» Хессельберг – единственный настоящий моряк в команде – исполнял обязанности штурмана: производил астрономические наблюдения, определял местонахождение плота и отмечал на карте его курс. В свободное от вахт и штурманских забот время он рисовал, запечатлевая на бумаге всё, что видел интересного. Впоследствии он добавил к рисункам текст – полуюмористическое описание переезда от Борре до Лимы и основных событий во время плавания на плоту. Так появилась книга «„Кон-Тики» и я».

Ниже приводим рисунки и подписи к ним сделанные от руки автором. (Рисунки и краткие пояснения к ним были взяты нами из его книги)

1500 лет назад в Перу было много тех, которые знали Кон – Тики. Солнце было величайшим богом в те дни, и Кон – Тики стоял между Солнцем и людьми. Индейские легенды повествуют, что он был белокожим и имел бороду. Его потомки построили большие города в диких Андах. Сегодня это – руины. Легенды рассказывают, что город на озере Титикака, в котором Кон – Тики жил, был атакован индейцами, но Кон – Тики сумел сбежать на побережье с несколькими друзьями. Здесь они сели на плоты из дерева БАЛЬСА и исчезли в Тихом океане – идя домой к Солнцу, так говорит легенда.

Выглядел Кон–Тики так, так или так, сейчас трудно сказать, но все эти бородатые лица из камня и глины были найдены в Америке.

1500 лет прошло, прежде чем кто–нибудь начал задумываться об этом. Когда Тур Хейердал начал думать о Кон–Тики, это не было странно, потому, что он изучал проблему происхождения полинезийцев – проблему, которая заставила поседеть много этнологических голов.

Команда Кон-Тики была собрана. Их европейские имена (слева направо) Кнут Хаугланд, Герман Ватцингер, Тур Хейердал, Эрик Хессельберг (автор рисунков и текста характеризовал себя, как имеющего рост 6 футов и 4 дюйма, поэтому его всегда легко узнать), Бенгт Даниельссон, Торстейн Робю. Даниельссон – швед, остальные члены команды – норвежцы.

Герд Волд – постоянный секретарь экспедиции. Газеты называли ее «Крестная матерь плота».

Седьмой член экипажа, единственная женщина на борту – попугай Лорита, трагически погибла в волнах после двух третей пути.

Восьмой член – краб Юханнес.

Еще были не сосчитанные члены экипажа, такие, как тараканы, муравьи и тысяча моллюсков, державшихся на нижней стороне бревен с помощью присосок.

Тур и Герман добыли 9 бревен бальсы в джунглях Эквадора. Бальса — легкое дерево, но рубить его нелегко. Тем не менее, они сами срубили деревья, связали их вместе лианами и отправились по маленькой речке, бежавшей через джунгли.

Тур и Герман уселись поверх груза и сплавились вниз по реке в порт Гуаякиль. Затем бревна пришли грузовым судном в порт Кальяо около Лимы.

Мы использовали старые испанские рисунки – чертежи как инструкции для создания большого плота. Наш плот был, возможно, более точной их копией.

Радио станция Кон–Тики имела позывные Lima India 2 Bravo. Это устройство не было первоклассным, оно часто било током, так как батареи постоянно намокали и их приходилось заменять. Остальные члены команды старались не притрагиваться к Торстейну и Кнуту без резиновых перчаток, когда они работали на ключе.

Самыми благородными из рыб были корифены, которые плавали вокруг плота. Корифены прекрасно выглядят и прекрасны на вкус. Это самая быстрая рыба в море, она питается летающими рыбами, поэтому так быстро движется. Корифена перелетает как снаряд с верхушки на верхушку волны и ловит летающую рыбу, когда она опять входит в воду.

Корифены могли менять цвет с темно–синего и фиолетового, до красного, желтого и серебристо–белого. Они могли быть до 5 футов длины и любили плавать вокруг плота и тереться о бревна. Вокруг плота все время было так много корифен, что мы могли привязать крючок к палке, погрузить палку в стаю рыб и выловить самых больших и самых лучших. Летающие рыбы прилетали по воздуху толпой и шлепались о стену кабины. Первым занятием кока утром было собрать всех летающих рыб, которые попали на плот ночью. Однажды утром Герман нашел 23. Одна летающая рыба почти попала на сковородку.

.

Так плыл «Кон-Тики» под парусом в спокойную погоду. Внутренность хижины на плоту в течение ста дней путешествия выглядела примерно так:

Безвредная для людей (т. к. питается планктоном), но опасная, из–за своей массы, для плота, китовая акула привела команду в замешательство. К счастью, встреча окончилась благополучно.

7 августа, на 101 день отбытия из Перу вояж был закончен. Утром раздался крик «Впереди земля!» Мы сложили все вещи в центр плота, опустили парус, упаковали то, что считали важными, в водонепроницаемые мешки. Продолжали заниматься этим до тех пор, пока шум бурунов не заполнил воздух. Затем еще было время надеть спасательные жилеты и обувь.

Благодаря чистой случайности, мы смогли удержаться на бревнах так долго, чтобы сохранить силы, в надежде, что Кон–Тики будет брошен на риф. Мы были готовы. Это было бы ужасно, если бы мы тогда и там умерли. Пришла волна и словно опустила нас прямо в «ведьмин котел». Плот затрещал, но выдержал удар. Затем нас опять вынесло наверх. В итоге сломалась мачта, кабина рухнула, все разбивалось, скручивалось и ломалось. Но мы все были живы, зажатые под бамбуковыми циновками или цеплялись за тугие веревки.

Затем мы спрыгнули вниз на красные кораллы один за другим и побежали через риф от опасности. И позади нас плот двигался, как дикая лошадь с Туром и Торстейном на спине. Я могу сказать, что в итоге мы были довольны нашим плотом, он доставил нас в Полинезию живыми. Так и Кон–Тики, сын Солнца, мог прийти в Полинезию тем же путем.

«Кон–Тики» лежал на краю рифа. Волны сокрушили настил и надстройку, но девять бревен уцелели и спасли нам жизнь. Море смыло часть груза, однако то, что мы убрали в каюту, было в полной сохранности. Мы забрали с плота всё, что представляло какую–то ценность.

Я еще раз окинул взглядом разбитый плот и заметил крохотную пальмочку в корзине. Она поднималась на полметра из глазка в кокосовом орехе, свесив вниз два корешка. Держа в руке орех, я пошел вброд к островку.

На следующий день, на мысе, против которого выбросило на риф наш «Кон–Тики», мы на опушке рощи вырыли ямку, выстлали ее листьями и посадили проросший орех из Перу.

Тур Хейердал — Так случилось, что мы собрались в Лиме для строительства плота из бальсового дерева по старым испанским чертежам и затем пересекли море, как Кон–Тики. Течение Гумбольдта, Южно–экваториальное течение и ветра юго–восточного направления помогли нам пересечь океан, как они помогли Кон–Тики.

Эрик Хессельберг «Кон-Тики и Я»

65 лет назад – 28 апреля 1947 года – норвежский ученый Тур Хейердал вместе с пятью товарищами отплыл из Перу на деревянном плоту. У экспедиции была важная, хотя и слегка сумасшедшая миссия – доказать, что южноамериканские индейцы пересекли Тихий океан и заселили острова Полинезии. Хейердал утверждал, что предки инков могли покрывать огромные водные пространства на обычных плотах. Чтобы доказать свою теорию, норвежец отправился в путешествие по предполагаемому «маршруту миграции».Кон-Тики. На деревянном плоту через океан.

Свой плот Тур Хейердал назвал в честь легендарного полинезийского героя Кон-Тики. Того самого, который тысячи лет назад пересек со своим племенем Тихий океан. Путешествие на «Кон-Тики» заняло 101 день. Экипаж из шести человек, пробившись сквозь штормы и десятки прочих неприятностей, добрался до атолла Рароиа в Полинезии. Это приключение принесло Хейердалу огромную известность, а сам он написал книгу «Экспедиция „Кон-Тики“», которая превратилась в бестселлер. Восхищаясь мужеством норвежского ученого, Redigo рассказывает о том, что сделал Хейердал, чтобы добиться успеха, и приправляет текст цитатами из его собственной книги.
Был убедителен и подключил все связи
«За бутылкой хорошего виски хозяин сообщил, что его интересует наша экспедиция. Он предложил нам финансовую помощь при условии, что мы напишем ряд статей для газет, а по возвращении выступим с докладами в ряде городов».
Тур Хейердал
В сумасшедшую идею Хейердала – «превращение» в индейцев и пересечение на плоту Тихого океана – поначалу не верил никто. Незнакомые люди крутили пальцем у виска, ученые мужи посмеивались, а друзья яростно отговаривали норвежца от безумной затеи. Однако настойчивость Хейердала не знала границ. Рассказывая о своей мечте десяткам скептичных исследователей, путешественников, моряков и простых обывателей, Тур не только не терял уверенности в себе, но и оставался в «профите», заводя множество новых знакомств.
Со временем у норвежца появились единомышленники, которые, в свою очередь, стали искать выходы на спонсоров и всех, кто мог оказать поддержку. «Вирусный маркетинг» сделал свое дело: о плавании на плоту написали несколько газет, Хейердал проводил одну деловую встречу за другой – даже с делегатами ООН. В числе помощников оказалось и военное министерство США. После тяжелых переговоров с чиновниками Пентагона, путешественник добился того, чтобы экспедицию обеспечили продовольственным пайком. Помимо провизии, военные предоставили Хейердалу полезную экипировку вроде спальных мешков и специальной обуви. Позже, уже в Перу, упрямый Тур сумел встретиться с президентом страны и выпросить разрешение на постройку плота в военно-морском порту Кальяо.

«Я не хотел набирать экипаж из моряков, так как они вряд ли лучше нас были знакомы с плотами. Кроме того, мне не хотелось, чтобы в случае удачного исхода экспедиции ее успех приписали бы тому, что мы были более опытными моряками, чем древние строители плотов из Перу».
Тур Хейердал
Звучит странно – как это без моряков? Отправиться в открытый океан на три-четыре месяца, не имея на борту ни одного профи? Однако Тур Хейердал был убежден, что «морские волки» в его путешествии будут только обузой. Его опыт общения с бывалыми моряками показал, что они совершенно не смыслят в вождении плотов, хотя, безусловно, много знают о кораблях. Пригодились ли бы их умения в экспедиции? Вряд ли.
Тем не менее, в команде Хейердала все равно оказался человек, имеющий прямое отношение к корабельному делу. Им стал Эрик Хессельберг, художник, который совершил в юности несколько кругосветных плаваний (позже он стал знаменит; среди его друзей были Пикассо и Сименон). С еще одним участником экспедиции Тур подружился в норвежском доме моряков в Бруклине. Это был Герман Ватцингер, инженер, приехавший в Нью-Йорк изучать холодильные устройства. Его познания в метеорологии и гидрографии могли оказаться полезными во время путешествия. Также в команду были приглашены Кнут Хаугланд и Турстейн Раабю – связисты, участвовавшие во Второй мировой (Раабю прославился тем, что несколько месяцев передавал в Англию донесения о том, что происходило на борту немецкого линкора «Тирпиц»). С шестым участником экспедиции Хейердал познакомился в Перу – им стал Бенгт Даниельссон, рыжий швед, изучавший быт горных индейцев. Даниельссон оказался единственным иностранцем в команде – все остальные были норвежцами. Он же был единственным, кто владел испанским языком.

«Я разыскал дневники первых европейцев, ступивших на тихоокеанское побережье Южной Америки. В них было много рисунков и описаний больших плотов индейцев, связанных из бальзовых бревен. Все они имели прямоугольный парус, килевые доски и длинное рулевое весло на корме».
Тур Хейердал
Путешественник прекрасно понимал, что ему нужен был плот, похожий на те, которыми пользовались древние индейцы. Ни капли не современнее – иначе его эксперимент попросту не имел бы смысла. Проведя несколько недель в архивах библиотек и пообщавшись со знающими людьми, Тур Хейердал узнал, из чего ему надо строить плот. Требовалось найти бальзу – редкие деревья с очень прочной и легкой древесиной. Именно из бальзы инки выдалбливали себе каноэ и делали доисторические плоты.
Хейердал думал, что легко отыщет бальзовые бревна для плота прямо в Эквадоре, куда он сперва прилетел со своими товарищами. Однако выяснилось, что на лесопилках отсутствует нужный материал. Дерево было либо пересушенным, либо просто неподходящим по размеру. Группе норвежцев пришлось забраться вглубь страны (они воспользовались грузовым самолетом), к подножию Анд – в места, где росли гигантские эвкалипты, жили горные индейцы и все еще промышляли золотоискатели. На одной из местных ферм путешественники нашли целую рощу подходящих бальзовых деревьев. Сделав девять бревен и связав их во временные плоты, парни сплавились на них по реке до Гуаякиля, а потом, уже с помощью парохода, транспортировали в Кальяо, главный морской порт Перу.

«Эксперты, осматривавшие наш плот, не обещали нам ничего хорошего. Штормы или ураган смоют нас за борт, волны будут перекатываться через плот даже при самом легком бризе, а наша одежда, пропитанная соленой водой, постепенно разъест кожу и испортит все, что мы с собой возьмем».
Тур Хейердал
Итак, плот был готов. Над девятью могучими бальзовыми бревнами, перевязанными канатами, возвышалась матча с гигантским (27 квадратных метров) прямоугольным парусом. Палуба была устлана бамбуком. Посреди плота стояла небольшая, но довольно крепкая хижина с крышей из банановых листьев. С виду деревянная посудина была точной копией древних перуанских и эквадорских плотов.
Поблагодарив рабочих за помощь в постройке «Кон-Тики», Хейердал и сотоварищи приготовились к приему делегаций. Посмотреть на плот, который собирался пересечь Тихий океан, хотелось всем – от адмиралов и журналистов до важных чиновников. Здесь-то путешественникам и пришлось пережить первый шторм – из язвительной критики и суровых прогнозов. Опытные морские волки камня на камне не оставили от «Кон-Тики», обсуждая его неуклюжесть и размеры. Одни считали, что плот слишком мал и не переживет ни одной бури, другие думали, что он, наоборот, слишком большой и разломится пополам на гребне первой мощной волны. Люди даже заключали пари на то, через сколько дней плот пойдет ко дну. На Хейердала как руководителя экспедиции выпала большая доля насмешек. Но, благодаря своему упрямству и удивительной психологической устойчивости, путешественник большую часть критики пропустил мимо ушей. Отступать уже некуда, считал норвежец, и друзья полностью его поддержали.
Взял с собой большой запас еды и научился ловить рыбу
«В пути нам предстояло узнать, можно ли ловить в открытом море рыбу и собирать дождевую воду. Я считал, что мы должны были взять с собой тот фронтовой паек, который нам выдавался во время войны».
Тур Хейердал
Норвежец хотел с точностью до деталей повторить плавание индейцев, но все же решил не экспериментировать с едой. Он знал, что аборигены когда-то легко обходились во время плаваний сушеным бататом и вяленым мясом. Однако пользоваться древними «рецептами» в нынешней ситуации было рискованно. Если бы запас продуктов вдруг испортился, шесть взрослых мужчин могли просто умереть с голоду.
Большей частью провизии путешественников снабдил Пентагон. На плот были погружены несколько сотен коробок с консервами, покрытые сверху тонким слоем асфальта – чтобы не попала влага. Их запаса должно было хватить на четыре месяца. Кроме того, экипаж запасся большим количеством созревающих фруктов, кокосами, а также рыболовными снастями: нужно было понять, как обстоят дела с уловом посреди открытого океана. И рыбные «запасы» морских глубин не подвели. Во время плавания команда «Кон-Тики» с удивлением поняла, что добыча сама идет в руки. Каждое утро Хейердал и его компаньоны находили на палубе десятки летучих рыб, которые тут же отправлялись на сковородку (на плоту был небольшой примус). Океан кишел тунцами, скумбриями и рыбами-бонито. Приспособившись к морской рыбалке, друзья даже стали ловить акул, иногда затаскивая их на плот, просто схватив за шершавый хвост. Тем не менее, наши герои понимали, что выдержать долгое путешествие помог им именно запас консервов, которыми они могли питаться и в штиль, и во время штормов.

«В тропиках в знойные дни можно вливать в себя столько воды, что она польется через рот обратно, но вы по-прежнему будете испытывать жажду. Организму нужна не вода, а, как это ни странно, соль».
Тур Хейердал
На борт «Кон-Тики» перед отплытием к островам Полинезии было погружено полсотни контейнеров с 1100 литрами родниковой воды. Этого запаса легко хватило бы на несколько месяцев пути. Хотя уже через несколько недель путешественники почувствовали, что вода испортилась и стала противной на вкус.
Хейердал часто думал о том, как справлялись с жаждой его предшественники индейцы. Они хранили воду в сушеных выдолбленных тыквах и в толстых бамбуковых стволах. Пили воду из отверстий, после чего затыкали дырки крепкими пробками. Кроме того, аборигены владели секретами, с помощью которых выживали даже тогда, когда вода иссякала. Они «выжимали» пойманную рыбу, в результате чего выделялась жидкость, способная утолить жажду. Не прибегая к такому весьма экстравагантному способу, Хейердал и компания все же научились контролировать свои потребности в воде. Понимая, что организм требует соли (которую теряет во время потения), они смешивали пресную воду с морской. А вскоре научились пить и саму морскую воду – когда случайно узнали, что зерна овса почти полностью уничтожают ее неприятный соленый вкус.
Справился с парусом и попал в нужное течение
«Наибольшую угрозу представляли для нас предательские завихрения течения к югу от островов Галапагос. Они могли быть роковыми для нас, если бы мы попали в них. Сильные морские течения могли подхватить наш плот и унести его к берегам Центральной Америки, швыряя во все стороны».
Тур Хейердал
Оказавшись в открытом море (плот был оттащен от берега с помощью буксира), экипаж «Кон-Тики» стал ждать попутного ветра. Однако главным условием нормального движения плота были не столько пассаты, сколько правильное течение. А точнее течение Гумбольдта, о котором был хорошо наслышан Тур Хейердал. Именно оно должно было понести плот на северо-запад, к островам Полинезии. Попав в начале пути в небольшой шторм и потратив несколько дней на то, чтобы научиться управляться с парусом и килем, путешественники в итоге довольно шустро понеслись в нужном направлении со скоростью 55-60 морских миль в сутки.
Сперва наши герои опасались любой крупной волны. Однако вскоре выяснилось, что тяжелый и массивный «Кон-Тики» легко справляется с неприятностями. Плот, словно гигантские санки, просто «въезжал» на гребень волны и таким же образом «сползал» вниз. Вода захлестывала посудину сотни раз в день, но тут же уходила сквозь щели в бревнах. Хейердал ради интереса посчитал, что ежедневно на корму обрушивалось почти 200 (!) тонн воды. Во время штормов эта цифра достигала 10 тысяч тонн воды в сутки. Однако плоту все было нипочем. Легкие, но очень прочные бальзовые бревна выдерживали любой натиск.

«Кнут и Турстейн были все время заняты своими промокшими батареями, паяльниками и различными радиосхемами. Понадобились весь их опыт и сноровка, полученные во время войны, для того чтобы маленькая радиостанция, невзирая на брызги и сырость, работала бесперебойно».
Тур Хейердал
Участников экспедиции перед началом путешествия не связывала долгая и крепкая дружба. Парни практически не были знакомы и знали лишь о профессиональных умениях друг друга. Все имели разные характеры. Провести больше трех месяцев в обществе одних и тех же людей – не шутка. Было ясно, что от любого рода конфликтов экипаж могут сберечь грамотное распределение обязанностей и постоянная занятость.
И проблем с этим не возникало – работа на плоту была всегда. Вахтенные дежурства сменялись рыбалкой, а рыбалка – приготовлением обедов. Обязанности кока путешественники выполняли по очереди. Кнут Хаугланд и Турстейн Раабю ежедневно стучали ключами Морзе, сам Хейердал старательно вел дневник наблюдений, записывая каждую мелкую деталь (основываясь на этих записях, он позже и написал ставшую известной книгу). Этнолог Бенгт Даниельссон взял с собой на плот 70 трудов по социологии и превратился в книжного червя. Герман Ватцингер постоянно возился с метеорологическими инструментами и прочими измерительными приборами. Эрик Хессельберг чинил паруса и делал смешные рисунки своих бородатых компаньонов и морских обитателей.
Завел хвостатых и крылатых товарищей
«Мы установили дружественные отношения с акулой, которая плыла за нами сегодня. Во время обеда мы ее кормили и совали куски прямо в пасть. Она вела себя, как собака, о которой с уверенностью нельзя сказать, злая она или ласковая».
Тур Хейердал
На борту плота во время путешествия находились не шесть, а семь участников экспедиции. Седьмым был зеленый попугай, которого притащил с собой Герман. Нахохлившаяся птица сидела в клетке и трещала по-испански, постоянно веселя окружающих. Вскоре попугай осмелел, начал разгуливать по плоту и подружился с радистами, регулярно забегая в их уголок. К сожалению, через пару месяцев пути птицу смыла за борт большая волна. Океан поглотил попугая за считанные секунды, и больше его никто не видел.
Однако у путешественников стали появляться новые друзья. В одном из отверстий в плоту поселился краб Юханнес: он жил неподалеку от рулевого весла и с нетерпением ждал, когда ему выдадут очередную порцию корма. Схватив клешнями печенье или кусок рыбы, краб уносился в нору, где быстро стрескивал угощение. С экипажем подружились и рыбы-лоцманы, которые следовали за «Кон-Тики» сотни километров и трогательно ждали, когда люди начнут мыть посуду, чтобы слопать остатки еды. Но самой неожиданной «приятельницей» Хейердала стала акула, приставшая к плоту на несколько дней. Путешественники подкармливали хищницу рыбой и едва ли не хлопали ее по бокам. Однако акула вскоре ушла, обидевшись на то, что друзья попытались схватить ее за хвост.

«Многие корабли в районе архипелага Туамоту попадались в ловушку подводных рифов и разбивались в щепки о кораллы. С моря нам не было видно коварной западни. Мы шли, следуя направлению волн, и видели лишь их круглые, поблескивавшие на солнце гребни, которые исчезали на пути к острову».
Тур Хейердал
Через 90 дней пути команда Хейердала начала ощущать приближение земли. В небе появились косяки птиц, которые целеустремленно летели на запад. Плот, без сомнения, несло прямо к одному из многочисленных островов Полинезии, разбросанных в океане. 30 июля путешественники наконец увидели землю – это был островок Пука-Пука в архипелаге Туамоту. Но радость быстро сменилась разочарованием: течение пронесло плохоуправляемый плот мимо клочка суши и потащило дальше.
Через несколько дней Тур Хейердал приплыл к атоллу Рароиа. Здесь экипаж поджидала целая полоса препятствий: чтобы добраться до земли, команде нужно было найти проход в стене острых, как бритва, коралловых рифов. Важно было не допустить жертв и не потерять плот – иначе успех экспедиции ставился под большой вопрос. Выбившись из сил в попытках пробиться сквозь риф, путешественники решили «оседлать» его во время прилива. Ухватившись покрепче за плот, они пережили несколько ужасных часов под ударами мощных волн. После чего сумели-таки перебраться через риф и вброд добраться до песчаного берега. Плот был спасен, а миссия выполнена! Впереди команду ждали танцы с туземцами, праздничные церемонии на Таити и торжественное возвращение домой – уже на пассажирском пароходе.

Через 101 день пути команда «Кон-Тики» ступила на сушу одного из островков атолла Рароиа.

Бальсовый плот «Кон-Тики»

Когда конкистадоры Франсиско Писсаро в 1526 г. готовились отправиться в свое второе плавание от Панамского перешейка на юг, в направлении Перу, одно из судов экспедиции несколько отделилось от главных сил и отправилось на разведку в сторону экватора. Когда оно достигло северных районов современного Эквадора, испанцы заметили в море судно, шедшее им навстречу под парусом. Это оказался большой бальсовый плот, направлявшийся на север. На плоту находилось 20 человек, а его груз составлял 36 тонн. По словам одного из испанских моряков, плоский плот имел бревенчатую основу, покрытую тростниковой палубой. Она была приподнята настолько, что груз не смачивался водой. Бревна и тростник были крепко связаны веревкой из растительного волокна. Особенно удивили испанцев паруса и такелаж плота: «Он был оснащен мачтами и реями из очень хорошего дерева и нес хлопчатобумажные паруса такого же рода, как наш корабль. Отличные снасти сделаны из упомянутого генекена, который напоминает пеньку; два камня, подобных мельничным жерновам, служили якорями».

Так европейцы познакомились с необычными судами, широко использовавшимися у западного побережья Южной Америки. Впрочем, слышать о них испанцам доводилось и ранее – от индейцев Панамы. Они рассказали Васко Нуньесу де Бальбоа – первому европейцу, увидевшему Тихий океан – о могущественном государстве на юге, жители которого отправляются в плавание на судах под парусами и с веслами, по величине лишь немного уступающих испанским кораблям. До нас дошли описания плотов, которые инки использовали даже для очень дальних плаваний. Все они делались из нечетного количества бревен, и самые большие могли перевозить до 50 человек (включая тяжеловооруженных испанских воинов) и несколько лошадей.

Хронист отмечал: «Самые большие плоты перуанских индейцев, живущих вблизи лесов, скажем, в портах Паита, Манта и Гуаякиль, состоят из семи, девяти и даже большего количества бревен. Вот как их делают: лежащие рядом бревна связывают лианами или веревками, которые захватывают также другие бревна, положенные поперек. Среднее бревно в носовой части длиннее остальных, дальше в обе стороны от него укладывают более короткие бревна, так что видом и соотношением они придают носу плота сходство с пальцами кисти руки, а корма ровная. Поверх бревен кладут настил, чтобы вода, которая проникает снизу в щели между бревнами, не намочила людей и одежду». На плотах устанавливалась «надстройка» (хижина из бамбука), на корме предусматривалось специальное место для приготовления пищи. Для управления плотом и маневрирования индейцы использовали гуары – длинные широкие доски, просунутые в щели между бревнами, аналог появившихся намного позднее европейских швертов.

«Кон-Тики»

В ХХ в. исследователи, занимавшиеся историей заселения островов Тихого океана, обратили внимание на странное обстоятельство: многие растения, культивировавшиеся полинезийцами, происходили из Южной Америки. Возникли даже теории о том, что заселение островов шло не из Азии, а именно с американского материка. Правда, затем эти теории были признаны несостоятельными, но вероятность контактов южноамериканских индейцев с Полинезией выглядела вполне реалистичной. Однако существовали большие сомнения: способен ли бальсовый плот совершить столь дальнее плавание? Не утонет ли он, когда бревна пропитаются морской водой? Как будет вести себя «примитивное» сооружение во время шторма?

Одним из энтузиастов, отстаивавших теорию о контактах индейцев и полинезийцев, был норвежский ученый и путешественник Тур Хейердал. Обобщив имевшуюся в его распоряжении информацию, он решил отправиться в плавание через Тихий океан на бальсовом плоту. Ему удалось заручиться поддержкой президента Перу, который в начале 1947 г. дал «добро» на постройку плота в военном порту Кальяо.

В честь героя индейских преданий плот получил название «Кон-Тики» («Kon-Tiki»). Он состоял из девяти бальсовых бревен, причем – как полагалось в соответствии с древними традициями, – центральное было самым длинным, а крайние – самыми короткими. Поверх них с интервалом в метр укрепили тонкие поперечные бревна, на которые настилалась палуба из расщепленных бамбуковых стволов, сверху покрытая циновками. Посреди плота, немного ближе к корме была сооружена небольшая открытая каюта из бамбуковых ветвей, а перед ней установлена А-образная мачта из мангрового дерева. Большой четырехугольный парус (на нем штурман экспедиции Эрик Хессельберг нарисовал изображение Кон-Тики) крепился к рею, изготовленному из двух бамбуковых столов. В носу имелся небольшой фальшборт для защиты от волн. Наибольшая длина сооружения составляла 13,5 м, ширина – 5,5 м. Экипаж состоял из пяти норвежцев и одного шведа.

Плавание началось 28 апреля 1947 г., причем из порта Кальяо «Кон-Тики» на 50 миль отвел буксир перуанского флота «Гуардиан Риос». После того как плот достиг течения Гумбольдта, началось его самостоятельное плавание. Управлять плотом путешественники собирались с помощью гуаров и закрепленного на корме рулевого весла. Из-за отсутствия опыта получалось это не всегда удачно, «Кон-Тики» оказался недостаточно маневренным. Зато, по словам Хейердала, бальсовый плот «…качало не очень сильно. Он держался на волнах гораздо устойчивее, чем любое судно такого же размера». Постепенно удалось решить проблему управления, научившись пользоваться гуарами.

Морская стихия несколько раз проявила свой крутой нрав, но по-настоящему опасный случай был всего один – падение человека за борт. Спасти Германа Ватцингера удалось лишь чудом. 30 июля мореплаватели увидели землю: плот миновал самый крайний остров архипелага – Туамоту. Полинезии достичь удалось, но оставалось решить еще одну весьма непростую задачу: пристать к берегу, не разбившись о рифы. В начале августа, несмотря на попытки островитян оказать команде Хейердала помощь, подойти к острову Ангатау не далось. В конце концов, плот оказался выброшен на риф у крошечного необитаемого островка на 101 й день плавания – 7 августа. К счастью, никто из команды серьезно не пострадал. Через несколько дней путешественников нашли полинезийцы и переправили на обитаемый остров Роироа, а плот во время высокого прилива перетащили в лагуну. Затем Тур Хейердал и его отважные спутники отправились на Таити, а оттуда – в Европу. Попал туда и «Кон-Тики», доставленный на палубе норвежского грузового судна. Ныне он занимает почетное место в посвященном ему музее в Осло.

Книга Хейердала «Путешествие на "Кон-Тики"» была переведена на множество языков, снятый во время плавания фильм в 1951 г. получил Оскар как лучшее документальное кино. Впоследствии было предпринято еще несколько удачных плаваний на бальсовых плотах от берегов Южной Америки в Полинезию. Теория о контактах народов, населяющих эти части света, получила немало подтверждений.

Кто в детстве не вырезал из сосновой коры кораблик, чтобы отправиться на нем в путешествие по звонкому весеннему ручью? А ведь мальчишеское подспудное стремление построить модель корабля из коры повторяет мысль древнейших корабелов: это один из самых плавучих материалов. Блестяще подтвердил это норвежский антрополог Тур Хейердал в 1947 году.

В те времена еще безвестный ученый выдвинул гипотезу, что тысячи лет назад, на заре человечества, люди отважно пересекали океаны и моря, чтобы осваивать необжитые земли. Особенно заинтересовало Тура Хейердала то обстоятельство, что жители Американского континента - перуанцы и островитяне-полинезийцы - имеют много общего в укладе жизни, в языке. Но как могли древние пересекать Тихий океан, когда и в наши-то дни не все корабли приходят в порт назначения?

Туру Хейердалу было известно, что перуанцы пользуются плотами, построенными из бальзового дерева, которое имеет очень прочную и легкую - легче пробки! - древесину, напоминающую сосновую кору. Кстати, подобные суда встречаются и в древних наскальных рисунках.

После тщательных приготовлений Тур Хейердая построил плот из девяти крупных стволов бальзового дерева, которому и доверил свою и своих пяти спутников судьбу.

Отважные путешественники, влекомые течением Гумбольдта, отправились через Тихий океан. 101 день понадобился им, пока, наконец, они смогли воскликнуть: «Цель достигнута!» Цепочкой островов на горизонте была Полинезия. (Совсем недавно Тур Хейердал, ставший знаменитым путешественником, совершил еще один замечательный рейс: выйдя из Марокко на папирусной лодке «Ра-2», экспедиция, в которой участвовал и советский врач Юрий Сенкевич, достигла берегов Америки.)

Сегодня мы предлагаем нашим читателям модель плота Тура Хейердала «Кон-Тики», изготовленную моделистами из Германской Демократической Республики.

Она очень декоративна и экзотична. Материалом служит, как и при постройке прототипа, бальзовое дерево. Нужны также кусок кленового дерева для мачты, реев, руля, несколько сосновых планок для устройства волнореза и киля, солома, имитирующая плетеные стены каюты и настил палубы. Парус можно вырезать из тонкого холста.

Постройка не представляет особых трудностей, так что с нею справится, пожалуй, самый неопытный судомоделист.

Бальзовый плот Кон-Тики был построен как копия древнего плота южноамериканских индейцев. Плот состоял из девяти бальзовых бревен, привезенных из Эквадора, управляла плотом команда из шести человек с Туром Хейердалом. Кон-Тики отплыл из Перу 28 апреля 1947 года и спустя 101 день достиг Полинезии, пройдя путь чуть менее 7000 км. Была доказана возможность миграции предков полинезийцев из Южной Америки.

СОДЕРЖИМОЕ НАБОРА МОДЕЛИ КОРАБЛЯ

В своей модели корабля итальянская фирма Mantua использует ту же легкую бальзу, что и на настоящем плоту. Аккуратные круглые бальзовые заготовки диаметром около 25 мм специально загрубляются, окрашиваются темной морилкой (есть в наборе), склеиваются и дополнительно связываются толстой нитью. Единственная хижина-шалаш выполняется по оригинальной технологии с имитацией плетёнки, а сверху имеет навес из широких пальмовых листьев.

Крупный масштаб позволяет изготовить плот не только с помощью клея, но и связывать бревна, делая поперечные балки, низкие фальшборта, невысокий носовой бортик, скрепляя примитивную мачты и делая такелаж. Изображение древнего Бога на парусе делается с помощью прилагаемого трафарета. Модель корабля оснащена как веслами, так и веревочной лестницей на мачту.

Инструкция имеет около 150 цветных фотографий поэтапной сборки модели и практически не имеет поясняющего текста, т.к. по фотографиям всё предельно ясно.масштаб 1:18 длина 590 мм